Райские птички

За раздвижной стеклянной дверью мастерской открывается вид на школьный сад. Дорожки, покрытые розоватым камнем, петляют между пальмами, папоротниками и яркими клумбами. И скульптуры — скульптуры повсюду. Кроме гномов, что прячутся среди цветов и кустарников, на высоких постаментах установлены лучшие работы Экольчан — улыбчивые кошки и собаки с преданными взглядами, любимые персонажи фильмов и все, на что хватило фантазии молодым скульпторам. Те работы, что не нашли себе места в саду, теснятся внутри — на стеллажах от пола до самого потолка. А на скульптурных станках уже рождаются новые творения.

Не успела Вилина сделать и нескольких шагов, как перед ней словно ниоткуда возник высокий крепкий парень — белокожий и белобрысый. Заморгал белыми ресницами, покрываясь румянцем:

— Доброе утро, Вилина!

— Здравствуй, Роберт! Как дела?

— Ждал тебя, чтобы показать свою новую работу, — сообщил он важно.

— Конечно, я с удовольствием посмотрю!

Он тут же развернулся и зашагал вперед, к своему станку.

Вилина пошла следом, улыбаясь и отвечая на приветствия.

— Какая прелесть! — совершенно искренне ахнула она, взглянув на свежеслепленную фигурку.

На станке, высыхая, красовалась изящная русалка. Она лежала на боку, приподнявшись на локте, и очень напоминала Вилину. Такие же миндалевидные глаза, тонкий нос, едва заметная улыбка в уголках губ и длинные, рассыпчатые волосы.

— Тебе нравится? — Роберт тревожно вглядывался в её лицо, словно пытаясь угадать, правду ли она говорит или хвалит из вежливости.

— Да, очень нравится, — поспешила заверить его Вилина.

— Это на конкурс «Океан и его обитатели». Ты же любишь океан, правда? — он так настойчиво искал в её глазах одобрения, что стало неуютно.

— Да, мне нравится океан, и его обитатели, и русалки, и гномы, и все, что ты лепишь, — пропела она. — Прости, мне надо идти. Хочу поработать немножко.

— Я зайду за тобой в обед, — пробасил он ей в спину, — вместе пойдем в столовую.

— Хорошо, — откликнулась она на ходу, обернувшись и помахав рукой.

Вилина надела наушники, но не включила музыку. В Эколе хватало всего — только не тишины. Гимны и речёвки сменялись романтичными балладами и блюзом. Радиоточка не умолкала ни на минуту и не давала сосредоточиться на своих мыслях. Даже в студии негромко, но настойчиво бубнил приёмник. Только ночью становилось, наконец, тихо. Шелест волн и шорох пальмовых листьев под лёгким ветром — и благословенная тишина.

Отбой наступал ровно в десять, и сразу после него Вилина шла на пляж — слушать океан, дышать свежим бризом и смотреть на крупные, дрожащие, как слёзы на глазах, звезды. Так она и подружилась с Джереми, который готов был жить под скалой на «рыбацком пляже», питаясь одной рыбой.

Сначала они просто гуляли вдвоем, болтая ни о чём и обо всём сразу, а потом он стал частью её жизни. Как кофе по утрам и маленькая шоколадка на ночь. Можно, конечно, прожить и без кофе, и без шоколадки, но будет уже не то.

— Мне, кажется, он в тебя влюблён, — томно тянула соседка по комнате Айрин.

Толстушка Айрин любила поболтать перед сном, закинув руки за голову. Все разговоры у неё крутились вокруг парней и, конечно же, она не могла обойти вниманием Джереми.

— Айрин, ты бредишь, — посмеивалась Вилина, выключая ночник, — какая любовь? Он еще ребёнок.

— Да ну, какой ребёнок, — не унималась подружка, — он уже бреется! Я видела у него щетину. Да, да, совсем недавно. Я стояла за ним в очереди, в столовой. Видимо, он не успел побриться. Хотя, тебе, наверное, лучше знать. Признайся, вы с ним целовались?

— О чем ты говоришь! Ты обо всех судишь по себе. Мы просто дружим. Да у него и в мыслях нет ничего подобного. С чего ты взяла?

— Я вижу, как он на тебя смотрит! С каким обожанием!

— Да меня все дети обожают. Особенно девочки из младшей группы. Выдумщица, вот ты кто.

— А я бы с ним закрутила, — хихикала Айрин, — он такой красавчик! Такие скулы, подбородок волевой. И губы твердые. И глаза! Глаза зелёные, как у кошки! И руки большие. Говорят, по руке можно угадать…

— Ну, хватит! — сердилась Вилина. — Оставь свои фантазии при себе, пожалуйста. Вот, скоро выйдешь замуж за своего Кристофера и крути с ним сколько угодно.

— Ага! Это ревность, дорогая!

— Никакая не ревность. Просто ты болтаешь чепуху!

Липкие шутки и намеки подруги раздражали. К счастью, Айрин и Кристофер вскоре поженились, соседка съехала в собственный домик с уютным кабинетом и просторным залом, и неприятные разговоры прекратились.

Зато появилась другая проблема. Оказалось, что Вилина совершенно не переносит одиночества.

Когда она после шумной свадьбы Айрин вернулась в пустую и тихую комнату, ей вдруг стало не по себе. Настолько не по себе, что захотелось бежать на улицу и сидеть всю ночь на скамейке под звёздами, лишь бы не быть одной в четырех стенах.

Однако она сумела себя пересилить и, измучившись от бессонницы, уснуть под утро с включенным ночником.

День прошел как в тумане — будто приснился — а ночь принесла с собой грозу. В небе громыхнуло так, словно где–то рядом прогремел взрыв, и в окно полыхнуло яркой вспышкой.