Райский сад

– Поглядим, – сказал он.

– Хорошо, что я меньше.

– Меньше кого?

– Меньше Кэтрин.

– Какая чушь.

– Просто мне подумалось, что вам могла бы понравиться девушка небольшого роста. А вы любите только высоких?

– Кэтрин не высокая.

– Конечно, но я хотела сказать, что я еще ниже ростом.

– Да, и к тому же очень темноволосая.

– Да. Мы будем хорошо смотреться вместе.

– Кто это – мы?

– Кэтрин и я, и вы и я.

– Это естественно.

– Как это понимать?

– Естественно, мы будем хорошо смотреться вместе. Если каждый в отдельности выглядит хорошо, то и вместе мы тоже будем смотреться хорошо.

– Мы уже вместе.

– Нет.

Он вел машину одной рукой, откинувшись на сиденье и глядя на дорогу в ожидании поворота на шоссе № 7. Она дотронулась до него рукой.

– Мы всего лишь едем в одной машине, – сказал он.

– Но я чувствую, что нравлюсь вам.

– Да, в этом смысле я безотказен, но это абсолютно ничего не значит.

– Нет, кое-что значит.

– Только одно.

– Приятно слышать это от вас, – сказала она. Больше она не проронила ни слова, но и не отняла своей руки. Так они и доехали до бульвара, где у кафе под старыми деревьями стояла старая «изотта-фраскини». Марита улыбнулась Дэвиду и вышла из маленькой голубой машины.

Дэвид и Кэтрин сидели в своем номере в гостинице, окруженной соснами и по-прежнему продуваемой ветром. Они только что закончили устраивать Мариту в ее двухкомнатном номере рядом с кабинетом Дэвида.

– Я думаю, ей будет там удобно, – сказала Кэтрин. – Конечно, самая лучшая комната, кроме нашей, твой кабинет.

– Я намерен сохранить его за собой, – сказал Дэвид. – Я не уступлю его, черт возьми, я не отдам свой рабочий кабинет какой-то заграничной суке!

– Что ты так взбеленился? Никто тебя не выгоняет из твоего кабинета. Я просто сказала, что это самая лучшая комната. Но две соседние ее тоже вполне устроят.

– Кто она такая, в конце концов?

– Не впадай в неистовство. Она милая девушка, и мне она нравится. Я понимаю: с моей стороны было непростительной глупостью привезти ее сюда, не спросив твоего разрешения, и я приношу тебе свои извинения. Но… что сделано – то сделано. Я думала, ты будешь рад, если у меня появится приятная, привлекательная подруга, которая составит мне компанию, пока ты будешь работать.

– Я рад, что у тебя появилась подружка, раз уж тебе так хочется этого.

– Нельзя сказать, чтобы я этого хотела. Просто я случайно наткнулась на нее, она мне понравилась, и я подумала, что она может понравиться и тебе и, кроме того, сама получит удовольствие, погостив у нас.

– Но кто она такая?

– Я не спрашивала у нее документы. Если считаешь нужным, можешь допросить ее лично.

– Ладно, по крайней мере она украшает пейзаж. И кому из нас она достанется?

– Не будь таким грубым. Никому.

– Скажи прямо.

– Хорошо. Если я не сошла с ума, она влюблена в нас обоих.

– Ты не сошла с ума.

– Полагаю, еще нет.

– Так. И что дальше?

– Не знаю.

– Я тоже.

– Это немного странно и забавно, – сказала Кэтрин.

– Не знаю, не знаю. Может, сходим на пляж? Вчерашний день мы пропустили.

– Давай сходим. А ее пригласим? Этого требует элементарная вежливость.

– Тогда нам придется надеть купальные костюмы.

– В такой ветер это не имеет значения. Мы все равно не смогли бы сегодня загорать.

– Я ненавижу, когда ты надеваешь купальник.

– Я тоже. Но может быть, завтра ветер стихнет.

Потом, когда они ехали втроем по дороге на Эстерель и Дэвид, сидевший за рулем старой большой «изотты», мысленно проклинал слишком резкие тормоза да еще, как выяснилось, никуда не годный движок, Кэтрин заметила:

– Здесь есть две-три бухточки, где мы купаемся без купальных костюмов. Иначе полностью не загоришь.

– Сегодня позагорать не удастся, – сказал Дэвид. – Слишком ветрено.

– Но ветер не помешает нам купаться без всего, если вы не против, – сказала девушке Кэтрин. – И если Дэвид не возражает. По-моему, это забавно.

– Я с удовольствием, – сказала девушка. – А вы возражаете? – спросила она у Дэвида.

Вечером Дэвид приготовил для всех мартини, и девушка сказала:

– Здесь всегда так хорошо, как сегодня?

– Сегодня был приятный день, – сказал Дэвид.

Кэтрин еще оставалась в номере, и они сидели вдвоем возле небольшого бара, который месье Ороль соорудил прошедшей зимой в углу большого прованского зала.

– Когда я выпью, мне хочется говорить вещи, которые я никогда бы не произнесла на трезвую голову, – сказала девушка.

– Ну так не произносите их.

– Тогда зачем пить?

– Просто чтобы пить.

– Вам было неловко, когда мы купались?

– Нет. А что, я должен был смутиться?

– Нет. Мне было приятно на вас смотреть.

– Это хорошо. Как вам мартини?

– Очень крепкий, но мне нравится. А раньше вы с Кэтрин купались так с кем-нибудь еще?

– Нет. Зачем?

– Я смогу сильно загореть.

– Не сомневаюсь.

– А вы бы предпочли, чтобы я не была слишком загорелой?

– У вас и так красивый загар. Но если хотите, можете загореть целиком.

– Просто я подумала, что вам, возможно, хочется, чтобы одна из ваших девушек была посветлее.

– Вы не моя девушка.

– Нет, ваша. Я вам уже говорила.

– Вы разучились краснеть.

– Да, после того, как мы вместе купались. Надеюсь, надолго. Поэтому я вам все и рассказала – чтобы покончить с этим.