Райский сад первой любви

Спальня новобрачных располагалась этажом ниже квартиры четы Цянов. Для Ивэя с молодой женой выкупили целый этаж, и квартиры сообщались между собой. Только в первую брачную ночь Ивэй вручил Ивэнь бархатный футляр, который она видела, когда он делал ей предложение. Внутри лежало ожерелье с двенадцатью розовыми бриллиантами. Ивэй сказал: «Я ничего не смыслю в драгоценностях, просто забежал к Маомао, попросил выбрать мне лучшие розовые бриллианты». Ивэнь засмеялась. Это когда было? После первой встречи. Я увидел, что у тебя в сумочке все розовое, и рванул к Маомао. Рот Ивэнь растянулся до ушей. И часто ты покупаешь бриллианты девушке после первой же встречи? Никогда так не делал, только тебе. В голосе Ивэнь все еще слышался смех. Да что ты? А как я могу удостовериться? Можешь спросить у Маомао. Ивэнь со смехом сбросила с себя одежду. Такое имя, будто котенок мяукает. Мяу-мяу. Ну и где тут твоя киска? Рука Ивэя скользнула по ее бедру. Нет, не эта киска, ах ты какой испорченный. Ивэнь, полностью обнаженная, в одном лишь ожерелье на шее, бегала по новой квартире, выгибая спину, смотрела на детские снимки Ивэя и, подбоченившись, рассуждала: сюда поставим такие книги, туда поставим сякие книги. Маленькие груди всерьез надулись и перекатились на турецкий ковер. Ивэнь раскинула руки, и теперь ее подмышки были даже сильнее обнажены, чем грудь. А традиционный исламский симметричный синий узор раскинул свои лозы и привязал ее к поверхности ковра. Неописуемо прекрасно. Те несколько месяцев были полосой золотого песка в реке жизни Ивэнь.

Первыми, кто навестил Сюй Ивэнь после переезда в новый дом, были две маленькие девочки. Они заявились вскоре после свадьбы. Первые слова Итин звучали так: «Братец Ивэй постоянно нам говорил, что его девушка знает куда больше нас». У Сыци живот от смеха заболел: «Эй, Лю Итин, мы ведем себя непочтительно!» Ивэнь тут же в них влюбилась. Ну, проходите, девушки.

В доме братца Ивэя и сестрицы Ивэнь стоял стеллаж с книгами во всю стену, полки были глубокие, и книги задвинули вплотную, а перед ними расставили великолепные вещицы, которые девочки раньше видели в доме у дедушки Цяня. Глазурованные чайники цвета винограда, граната и яблочных листьев, на боках которых теснились выпуклые фрукты, загораживали собой собрание сочинений Андре Жида. От надписей на корешках оставались лишь верхушки, видневшиеся поверх глазурованных чайников: «Тесные…», «Подземелья…», «Фальшиво…», «Достоевский», «Яства…», «Пастораль…». Получался некий тайный смысл. Но при этом возникало ощущение призыва о помощи.

Сюй Ивэнь сказала: «Привет, меня зовут Сюй Ивэнь. С-ю-й. Можете звать меня просто Ивэнь». Сыци и Итин стояли рядом с книжными полками, Ивэнь расслабились, они представились одновременно: «Я Сыци», «Я Итин». Все трое расхохотались. Девочки очень удивились, им показалось, что сестрица Ивэнь еще краше, чем в день свадьбы. Есть люди, которые напоминают прекрасную картину: сначала восхищаешься всей картиной целиком, а потом подмечаешь даже крошечные мазки-завитушки масляной краски, и за всю жизнь не насмотреться. Ивэнь увидела, что девочки постоянно поглядывают на книги, и извиняющимся тоном пояснила, что много книжек не влезло и если им что-то нужно, то она привезет из родительского дома. Они ткнули пальцем в книжную полку: а разве не сложно так брать книги? Сестрица Ивэнь рассмеялась: «Если что надо разбить, то я ставлю рядом с Андре Жидом!» Они втроем снова рассмеялись.

С тех пор они бегали сюда взять взаймы книгу или послушать, как сестрица Ивэнь читает, но никогда не слышали, чтобы она разбила какую-то вещицу. Они не знали: каждый раз, перед тем как бережно снять с полки какой-нибудь тяжелый и дорогой предмет, ей приходилось начисто вытирать руки, чтобы они ни в коем случае руки не вспотели и не оставили отпечатков пальцев. Вот такую изысканную пытку придумала в наказание невестке старая госпожа Цянь. Виновата Ивэнь была не только в том, что сына от госпожи Цянь теперь отделял потолок вместо стены, а, скорее, в том, что в глубине души свекровь считала ее неподходящей партией для Ивэя. Тогда Ивэнь еще целыми днями носила шорты и футболки с короткими рукавами.

Не прошло и года с момента свадьбы, как Ивэй начал ее поколачивать. Он ровно в семь заканчивал работать. Чаще всего в начале одиннадцатого ему звонили с какого-нибудь банкета. Ивэнь стояла рядом с телефоном и чистила яблоко, но кожура тут же рвалась, а это дурная примета. Приходил домой Ивэй в два-три ночи. Она лежала на кровати и прямо-