Райский сад первой любви

таки видела, как ключ вгрызается в замок и замок кусает его в ответ. По запаху перегара и сигарет понимала, что муж подошел вплотную, но бежать было некуда. На следующий день он заявлялся с работы и как ни в чем не бывало домогался ее. Свежие синяки были лиловыми, с черным отливом, как баклажан, или оттенка свежей креветки, а старые – цвета лисьей или соболиной шкуры или спитого чая. Принимая ванну, Ивэнь прижимала руку к ране размером с ладонь, а новые удары руками и ногами приходились на старую рану, яркую, как тропическая рыбка. Шум воды в душе заглушал плач – надо было избежать пересудов. А вечером ей снова приходилось слушать, как Ивэй говорит по телефону. Когда он вешал трубку и начинал переодеваться, она вставала за дверью гардеробной и спрашивала: «А можешь сегодня не ходить, а?» Ивэй открывал дверь, видел ее мерцающие глаза, целовал в щеку и уходил.

Когда утром в день свадьбы во время генеральной репетиции Ивэнь смотрела, как обслуга раскатывает красную ковровую дорожку, то внезапно представила, что ее слижет незнакомый длинный язык. Это был самый прекрасный момент в жизни. Только позже Ивэнь поняла: свадьба считается самым прекрасным моментом в жизни женщины не только потому, что потом красота, как внутри, так и снаружи, пойдет на убыль, но и потому, что женщина по собственной инициативе прячет всю свою сексуальность в черный ящик Пандоры. Их с Ивэем огромная двуспальная кровать – единственное место, где она могла всласть демонстрировать собственную красоту. Здесь она умирала и снова возрождалась. Самое дерзкое, на что она решилась, было процедить сквозь зубы: «Нельзя вечером приставать, а по ночам бить!» В ответ Ивэй только улыбнулся и расстегнул запонки. По мере того как расползалась по лицу улыбка, во внешних уголках глаз проступали морщинки, отчего глаза напоминали пару рыбок, которые плывут навстречу друг дружке поцеловаться. Трезвый Ивэй был самым очаровательным мужчиной на земле.

Учитель Ли Гохуа с женой и Сиси наведались и к Ивэнь с Ивэем. Ивэнь при виде Сиси присела на корточки и поздоровалась: «Привет!» Длинные волосы девочки спускались ниже пояса, она ни в какую не хотела их стричь. Сиси унаследовала от матери огромные глаза и высокую переносицу от отца. В десятилетнем возрасте она настояла на том, чтобы самой выбирать себе одежду, и упорствовала в своем выборе. Сиси не поздоровалась в ответ, только крутила в руках прядь волос. Ивэнь заварила две чашки чая, налила Сиси стакан сока и извинилась: муж уехал в командировку в Японию, ей нечем попотчевать гостей. Сиси крутилась на стуле, ей хотелось рассмотреть обстановку и предметы искусства.

Ли Гохуа принялся разглагольствовать об убранстве гостиной. В присутствии красивой женщины его слова сами собой наливались соком, как половой орган. Не то чтобы девушки около тридцати совершенно не годились, но… Он ткнул в нефритовую Гуаньинь[19] на полке, и указательный палец тоже выглядел воодушевленным. С первого взгляда понятно, что камень для статуэтки был взят превосходный, без примесей, ярко-

зеленый. Правая нога Гуаньинь согнута, левая опущена, и на ней оттопырен пухлый большой палец. «Гуаньинь в этой позе называется Авалокитешвара, ее имя означает “рассматривающая звуки мира”. Кулапутра[20] в мире страстей наблюдает за всем живым. Когда читаете книги, то должны осознавать такие категории, как “ишвара”[21] и “татхагата”[22]. Интересно, что на Востоке нравятся зрелые образы, тогда как на Западе предпочитают непорочных юношей и дев или же, как Иисус, взрослых». У Сиси пересохло в горле, она отхлебнула сока и противным голоском процедила, обращаясь к родителям: «Вы же знаете, что я не люблю апельсиновый». Ивэнь поняла, к чему клонит Сиси, и ей это не понравилось. Она словно бы очнулась, поспешила к холодильнику и спросила, подойдет ли виноградный сок. Сиси ничего не ответила.

Ли Гохуа продолжил сканировать комнату. Сколько тут предметов западного искусства! В нем он ничего не понимает. Но если не обсуждать, то никто и не догадается. Ох, а вон та маленькая картина над камином неужто оригинал? Впервые вижу оригинал работы Бада Шаньжэня![23] Посмотрите в глаза этой курицы, Бада Шаньжэнь рисует глаза просто кружочком с точкой внутри. Общественность поймет этот прием только в двадцать первом веке, это куда реалистичнее, чем скрупулезно прописанные штрихи. А теперь только посмотрите, за сколько картины уходят с молотка на «Сотбис», вот поэтому я и говорю о таланте наблюдать за миром. Ваш господин Цянь так занят, ах, как было бы здорово, будь я хозяином этой комнаты! Ли Гохуа заглянул в глаза Ивэнь: «Я жажду обладать всеми прекрасными вещами!» Про себя он подумал: «Так раздухарился, уж точно не от чая. Но в любом случае она в безопасности, семейству Цянь ничего не угрожает. Ей же через пару лет стукнет тридцать?» У Сиси в голосе прорезались металлические нотки: «Виноградный я тоже не люблю. Мне вообще не нравится сок из коробок!» Мать цыкнула на нее. Ивэнь ощутила боль в висках. Скорее бы пришли Сыци и Итин.