Ракетное утро России (СИ)

Состояние лодок было неутешительное. В «Александровке», получившей сильную течь в кормовых отсеках, моряки задраили люк изнутри, ценой жизни семнадцати человек спасли остальных и сохранили корабль на плаву. Он всплыл с сильнейшим дифферентом: корма под водой, нос задран. Командир, молодой лейтенант, лишь недавно получивший лодку, пуще смерти боялся потерять её в первом же походе, умоляя взять на буксир. Хабибуллин сдался. На аварийной субмарине осталось всего несколько человек - достаточно, чтобы управляться с зенитным орудием или затопить её при угрозе пленения. Экипаж «Макрели», также получившей повреждения, выслушал приказ – в случае опасности рубить буксирный конец и уходить под воду.

Одиночная торпеда прервала агонию «Тренто».

Через двое суток тройка подводных кораблей встретилась с эскортом российского ВМФ в водах нейтральной Греции, чьё правительство выразило однозначные симпатии по отношению к России.

Фашистское правительство Италии объявило свою страну подвергнувшейся «агрессивному и неспровоцированному нападению со стороны России» и, соответственно, в состоянии войны. Правда, ни армия «доблестных римских воинов», ни экономика государства к этому не были готовы.

Но объявить войну и ввязываться в сражения, тем более – получив по носу в первом же из них, это совсем разные вещи.

Глава пятая. Полевые испытания

Штабс-капитан имел до неприличия лощёный вид. В окопах таких не любят. Прикатят на день, чтобы торжественно вещать об историческим значении удержания фронта перед лицом германского супостата… и благополучно исчезнут, оставив защитников Отечества умирать на передовой.

Прибывший с ним молодой низкорослый крепыш, отрекомендованный лейтенантом артиллерийско-инженерных войск, к привычным инженерным офицерам – строителям и сапёрам – не имел никакого отношения. Когда блестящий штабс-капитан из дивизии благополучно ретировался в тыл, к новичку подошёл пожилой полковник, командир егерского полка.

В неярком освещении блиндажа его лицо выглядело очень усталым, потёртым, с нездоровыми тенями под глазами. Усы переходили в старомодные подусники, совершенно седые. Явно – дореволюционной закалки, бывший «господин офицер» и «ваше благородие».

- Никаноров Фёдор Иванович. Вас-то как звать, лейтенант? А то штабной хлыщ даже не представил толком.

- Сергей Павлович Баландин, - ответил тот и пожал протянутую руку полковника.

- Ну-с, с остальными офицерами познакомитесь позже. Скажите лучше, что вас закинуло в наши гиблые места?

- Гиблые? Стало быть, о падении боевого духа – истинная правда, Фёдор Иванович… Прибыл я для испытаний противотанкового орудия.

- Перед унтерами и солдатами, Серёжа, мы держим марку. Но посудите сами – стояние морда в морду не может продолжаться долго как в Мировую. Вот отчего не веселы. Да и помните, надеюсь, чем прошлое стояние кончилось. Если бы ни Корнилов, земля ему пухом…

Егерские офицеры согласно кивнули. Республика и демократия хороши в мирное время. В военные годы вспоминают удачливых тиранов.

- Так точно. Статус-кво заканчивается. Аэропланная разведка доносит – будет удар, прямо здесь, вдоль шоссе Минск-Барановичи.

- Знаем, - вмешался капитан в забрызганной грязью полевой форме. Похоже, он специально не чистился в виде молчаливого протеста перед визитом штабиста. – Полагаю, нам дадут хотя бы пару батарей ваших противотанковых чудес?

- Виноват, не объяснил толком, граждане офицеры. Это малые ракетные установки. Обслуживают три солдата с самой краткой подготовкой. Иными словами, та же противотанковая граната, только большей дальности и мощности.

Дюжина военных под низким бревенчатым потолком блиндажа возмущённо загудела.

- Из обещанного пополнения – маршевый батальон необстрелянных рекрутов?

- Против танков – только полковыми трёхдюймовками отбиваться?

Никаноров печально глянул на Королёва.

- А вы удивлялись, что в войсках дух падает. Теперь и вы… понимаю, Сергей Павлович, это приказ, но ради его исполнения я буду обязан снять взвод, передать его вам, а вам предписано глядеть в бинокль, как солдаты гибнут с новейшими ракетными гранатами. На сколько саженей-то нужно подобраться к панцеру? Шагов на тридцать? И, простите великодушно за нескромность, потребуете у солдата в тридцати шагах от пулемётов панцера остаться живым до броска гранаты?

- Пятьдесят-семьдесят метров. Однако же ракеты никак не заменят ствольную артиллерию, - попробовал защищаться Сергей. – Только пушки не везде возможно поставить, быстро в бою не переместить, расчёты нужны хорошо обученные. Ракетный аппарат будет дан каждому взводу как последний шанс против танков, коль артиллерия подавлена или снаряды кончились.

Кроме скепсиса, ничего он на лицах егерей не увидел. Неожиданно на помощь пришёл тот грязный капитан:

- Правда ваша, что пехоте желательно что-то лёгкое, носимое, особенно в наших, егерских частях – для боя в горах или в лесу. Что нас бросили в окопы в чистом поле, это сущее недоразумение, лейтенант.

Почувствовав хоть такую поддержку, инженер воскликнул: