Ракетное утро России (СИ)

- Это снотворное в шприце. Как только наберёте свыше трёх тысяч, воткните иглу в патрубок дыхательного прибора, свой шланг зажмите пальцами. Как только второй пилот уснёт, секунд через тридцать выпустите немного кислорода – провентилируйте систему. Но не раньше, а то если отключитесь оба…

- То прилетим слишком рано.

Борьба двух разведок, усиливающееся внимание полиции и, главное, полная неопределённость с Элизой беспокоили Георгия много больше, чем вероятные лётные происшествия.

Он задвину в самый дальний угол сознания – была ли в её отношении к нему хоть какая-то теплота, реальное чувство, а не только выполнение задания. Осколки мозаики так и не собрались в единое целое.

Любительница дорогих побрякушек, одежды из самых модных салонов и прочих атрибутов приятной жизни, дама совсем не походила на патриотку России, способную жертвовать собой из чувства долга и прочих несвойственных такому сорту людей материй.

Но, произнеся вслух дурацкий пароль, она вела себя именно так, будто кроме стоящей перед ними задачи ничего не имело значения.

Зачем было устраивать праздник двух душ и тел, при воспоминании о котором по позвоночнику до сих пор прокатывалась тёплая волна?

Независимо от того, что творилось на душе этой многоликой женщины, спасти её было вопросом чести.

Глава одиннадцатая. В воздухе и на земле

- Зажигание!

- Основной!

- Ускоритель! Поехали!

Если бы журналисты видели, как тяжело взлетает «Кондор» с бомбовым грузом, вряд ли германские авиаторы смогли бы пугать всю Европу «неуязвимым и непобедимым» стратосферным бомбардировщиком. Тяга его двигателей зависела от давления воздуха перед воздухозаборниками, то есть от скорости, падала по мере набора высоты.

Пробный вылет над Лодзью, последний перед боевым, дал ещё худшие результаты, нежели в Рюссельхайме – в гружёном виде едва удалось вскарабкаться на шесть тысяч, вполне простреливаемых зенитной артиллерией русских. Озабоченный неудачей, Дорнбергер приказал перебрать по винтику простые, в общем-то, двигатели «Кондора».

В его свите появился очень уверенный в себе молодой человек с массивной головой и крепкой нижней челюстью, напоминающий циркового борца. Брутальное телосложение сочеталось с аристократизмом высшей пробы, обычно такие манеры бывают у людей, чья родословная исчисляется десятками поколений, и нынешний представитель породы каждую секунду помнит, что он – особый. Этот барон напомнил Георгию пару «золотых мальчиков» ракетной Академии. Как и они, не теряя достоинства, залез с головой в закопченные реактивным выхлопом недра аэроплана и довольно быстро нашёл причину в синхронизации подачи горючего, зажигания и сработки воздушного клапана.

- Вернер… Что у тебя? – суетился директор.

- Позволю себе предположить, с грузом тысяч восьми он достигнет, герр Дорнбергер. Сожалею, лучшего результата не позволит сам принцип образования и горения смеси.

Георгию полагалось принимать самое живое участие в проблемах «Кондора», но он был молчалив, пассивен и часто оглядывался по сторонам, слоняясь около ракетоплана. Руки держал в карманах и даже не пытался испачкать их чёрным от масла гаечным ключом.

- Юрген, что с вами? – спросил босс. – Вы нездоровы? Прошу – сделайте вылет на Варшаву, и я дам вам три недели отпуска!

- Приму с благодарностью.

За внешней безучастностью скрывалась внутренняя борьба.

Ни англичане, ни российские агенты не показывались на глаза. Куда-то исчез Клаус, и Дорнбергер заявил о пропаже в полицию.

Что делать? Что с Элизой?

Хотелось верить, что всё обойдётся. Что убийство – крайняя мера, даже в шпионских играх, и вряд ли ситуация такова, что британцы будут зажаты в углу настолько, что решатся на её ликвидацию.

Вряд ли они знают, что дама работает на российский Генштаб. Но что она – бывшая гражданка России, известно всем, кто решил бы узнать биографию внезапно прославившейся журналистки. Без крайней нужды прикончить русскую… Вряд ли разумно.

Или он зря себя успокаивает?

Как сложно, когда похищен небезразличный тебе человек. Он, вероятней всего, жив, но его нет. Он в опасности, но ты ни черта не можешь ради него сделать, мучаешься от бессилия узнать – где он, что с ним... Он в руках безжалостных негодяев, которые требуют от тебя низости; исполнение их условий тебя самого превращает в негодяя, но без малейшей гарантии, что заложник ещё цел! И с самыми мизерными шансами увидеть его когда-нибудь.

- …Гейне сказал, что жизнь коротка для многих ошибок.

Невзрачный работяга в комбинезоне аэродромного рабочего был совершенно незнаком. В прифронтовой Лодзи команда Дорнбергера пребывала в полной изоляции от внешнего мира, скорее всего – из соображений сохранения тайны. Поэтому новое лицо обращало на себя внимание.

- Мне плевать на Гейне. Что с ней?

- В порядке. Англичане не успели её никуда вывезти. Британскую резидентуру брали штурмом, - оттарабанил связной. – Фрау ранена.

- В порядке или ранена? – вскипел Георгий. – Что молчишь? Ни хрена это не в порядке! Вы меня за последнего идиота держите? Куда и как ранена? В какой больнице находится?