Раковый корпус

«…не погнушался Твардовский пойти сам и в типографию “Известий”, – заметил А. С., – и там дал понять какому-то начальнику, что с “Корпусом” – не самоуправство, а есть такое мнение, и надо поторопиться. И партийный начальник, не представляя же подобной дерзости в другом партийном начальнике, так поторопился, что <…> к исходу следующего дня принесли в редакцию пачку гранок, и я <…> тут же провёл и корректуру»[43].

Но предназначавшиеся для первого номера «Нового мира» за 1968 г. начальные главы «Ракового корпуса» не были пропущены, и Твардовский пишет 7–15 января 1968 г. письмо первому секретарю правления Союза писателей К. А. Федину:

«О “Раковом корпусе”, между прочим, мне хочется сказать запомнившимися мне словами одной старой, но мудрой книги: “Если книга возвышает душу, вселяя в неё мужество и благородные порывы, судите её только по этим чувствам: она превосходна и создана рукой мастера”.

<…> Роман, задержанный сейчас в стадии набора первых восьми глав, предназначавшихся для январской книжки “Нового мира”, становится во главе очереди задержанных (хотя никем не запрещённых) таких крупных и ценных произведений, как “Сто суток войны” К. Симонова, роман А. Бека “Новое назначение”, работа Е. Драбкиной, посвящённая последним годам жизни В. И. Ленина, “Зимний перевал”, – перечень можно было бы ещё продолжить.

Опубликование “Ракового корпуса”, которое само по себе явилось бы событием литературной жизни, рассосало бы образовавшуюся из задержанных рукописей “пробку”, как это бывает на дороге, когда головная машина тронется. Это было бы бесспорным благом для советской литературы на нынешнем её, скажу прямо, кризисном, весьма невесёлом этапе, разрядило бы атмосферу глухой “молчанки”, тяжёлых недоразумений, неясности, бездейственного выжидания…

И всё это теперь зависит целиком от Вас, Константин Александрович, – только от Вас, потому что Секретариат, конечно же, поддержал бы Вас, если бы Вы, хоть со всеми необходимыми оговорками, сказали бы по вопросу об опубликовании только те слова, которые, собственно, уже сказали на Секретариате при обсуждении “Ракового корпуса”: «на усмотрение редакции “Нового мира”. <…>

Ответственность, какую Вы, Константин Александрович, нынче берёте на себя во всём этом деле, имеющем такие болезненные симптомы на будущее нашей литературы, очень велика, и не думаю, что она Вам легка. Не думаю, что с лёгкой душой Вы будете дописывать и отделывать заключительные страницы Вашего “Костра”, имея прямое касательство к погребению в нетях законченной вещи как-никак товарища по перу, писателя, к судьбе которого обращены симпатии огромной массы читателей и чьё присутствие в нашей литературе сегодня, вообще говоря, трудно переоценить»[44].

Увы, никакой поддержки от Федина Твардовский не дождался. И набор первых глав «Ракового корпуса» был рассыпан. Но по договору автору повести полагался аванс. «Мне продлило это денег почти на два года жизни, – отозвался А. С., – важных два года»[45]. Но и только.

В Самиздате «Раковый корпус» множился с июня 1966 г. И автор решил не вмешиваться в его движение: «…уж теперь пусть плывёт как плывёт, без моего прикосновения, без всякой опеки и соглашений»[46]. Но весной 1967 г. А. С. согласился на интервью с корреспондентом словацкой «Правды» Павлом Личко. А тот вдобавок попросил для Чехословакии «Раковый корпус». И автор дал ему машинопись 1-й части, даже не заметив, что нарушает собственное решение – своими руками «Корпус» не давать никому.

В ноябре того же года Личко, самовольно распоряжаясь текстом, предложил лорду Николасу Бетеллу издать «Раковый корпус» в Англии. А уже Бетелл обратился, по сути, с ворованной машинописью в издательство «Бодли Хэд». Заодно взялся за перевод повести на английский вместе с неким Дэвидом Бургом (он же Александр Долберг, эмигрант, выпущенный из СССР, когда не выпускали ещё никого).

В начале апреля 1968 г. отрывки из «Корпуса» появились в литературном приложении к лондонской газете «Таймс», их стали читать по Би-би-си. Доходили известия о предстоящих книжных изданиях, и это грозило неминуемой порчей текста, а также могло обернуться уголовным преследованием автора за предполагаемую передачу рукописи на Запад. Нанося упреждающий удар, 16 апреля А. С. запустил в Самиздат своё изложение заседания в секретариате правления Союза писателей 22 сентября 1967 г. и переписку с секретариатом. Подборку предварил письмом: «Я настойчиво предупреждал Секретариат об опасности ухода моих произведений за границу, поскольку они давно и широко ходят по рукам. Секретариат же не только не помог напечатанию уже набранного в “Новом мире” “Ракового корпуса”, но упорно противодействовал тому, даже воспрепятствовал московской секции прозы обсудить 2-ю часть повести.