Ралли Родина. Остров каторги

– А мы что же, совсем не можем ждать? – удивился Привезенцев. – Даже день?

Рожков покачал головой.

– Ночь – спим, день – едем. Третьего не дано. Тем более что поломка одного из мотоциклов на нашем ралли никак особенно не скажется. Нас сколько, семеро? На семерых – три мотоцикла и одна машина. Да даже один мотоцикл останется, все равно дальше можно ехать… пусть и не в полном составе, но все-таки. Нет, разумеется, я попробую поговорить с Михал Валерьевичем, когда до узла связи доберемся, но уже знаю, что он ответит.

– «Оставляйте и езжайте дальше»?

– Именно так, – энергично кивнул Рожков. – Поэтому сейчас поедем, сдадим его в ДОСААФ и двинемся дальше.

– Может, хотя бы в городе переночуем? В нормальной гостинице?

– Сейчас час дня, Владимир Андреевич. Как мы объясним Михал Валерьевичу такой простой? А к ночи мы уже порядочно отъедем от Новосибирска…

– Если еще что-то не поломается, – вставил Привезенцев.

Их взгляды сошлись в одной точке, будто два острейших клинка. Владимиру Андреевичу даже показалось, что он слышит лязг металла о металл.

– Вы же не считаете, что Ирбитский мотоциклетный нарочно предоставил нам бракованные мотоциклы? – тщательно подбирая каждое слово, уточнил Рожков.

«Снова ваши игры в лояльность? Ну-ну…»

– Нарочно? Сомневаюсь, – ухмыльнулся Привезенцев. – Скорей поверю, что брак для них – обычное дело. Сколько «Уралов» видел, все страдали одними и теми же болячками.

– То есть вы считаете, что организаторы ралли проявили некомпетентность в выборе транспорта? – задал новый вопрос Рожков.

Улыбка застыла на лице Владимира Андреевича.

«Да какого черта?!»

Он подступил к Рожкову вплотную и тихо, но твердо сказал:

– Вот только не надо меня на словах пытаться ловить, Геннадий Степанович. Нам с вами еще не одну тысячу километров ехать, а вы уже весь коллектив против себя настроили. Я против вас в открытую не выступал и не собираюсь: понимаю, что ругань в подобном затяжном путешествии до добра не доведет. Но, честно скажу, с каждой новой подобной беседой мне все меньше хочется вас поддерживать. Вы сначала о чем-то просите доверительно, а потом пытаетесь меня же скомпрометировать. Но я это вижу, я – человек опытный. Так что либо вы перестаете играть в ваши игры, либо я буду поступать, как знаю, совершенно к вам не прислушиваясь. Подумайте об этом.

С этими словами Привезенцев развернулся и пошел обратно к Альберту. Пустой стакан из-под газировки режиссер стиснул в руке с такой силой, что, казалось, стекло вот-вот лопнет.

– Владимир Андреевич! – окликнул его Рожков.

Режиссер нехотя оглянулся.

– Давайте дальше ехать, – миролюбиво произнес Геннадий. – Гостиницу никак не могу, увы. Сам бы рад – спина уже никакущая. Но обещаю, что поговорю с Михал Валерьевичем и попрошу у него разрешения сделать оставшимся мотоциклам ТО в Челябинске.

– Добро, – кивнул Привезенцев.

– Ну вот… как-то так… – пробормотал Рожков.

Вся его самоуверенность куда-то разом улетучилась. Видимо, хватило мозгов понять, что без поддержки режиссера следующие несколько тысяч километров рискуют превратиться в неконтролируемый ад. Да, возможно, потом, уже отчитываясь перед Лазаревым, Рожков расскажет и про недовольного Хлоповских, и про упертого Привезенцева…

«Но это будет еще нескоро».

– Слышали, что Геннадий Семенович сказал? – спросил режиссер. – Сломанный мотоцикл – в ДОСААФ, мы – в Челябинск, там оставшейся технике сделают ТО!

– Ура, товарищи? – хитро прищурившись, воскликнул Хлоповских.

Все с улыбками поддержали его нестройным «Ура!» Рожков тоже улыбался, но крайне фальшиво.

«Аукнется нам всем это, ей-богу, аукнется… – подумал Владимир Андреевич. – Но отступить – нельзя. Такой потом съест с потрохами, только дай слабину».

Позже, уже сидя в палатке, с ручкой в руке, Привезенцев написал в своем дневнике:

«Итак, к середине нашего путешествия мы лишились одного мотоцикла из четырех, зато обрели некое подобие душевного равновесия. Пусть с превеликим трудом, но пока мне удается держать Рожкова в рамках. Главное, чтобы обошлось без последствий… а то знавал я таких – умеющих вовремя затаиться, а потом ужалить, когда меньше всего ждешь. Опасные, коварные люди… они же, по иронии, самые преданные труженики системы».

* * *

2015