Ранее известная как Америка

Если ты один из тех рожденных агитаторов, которые бегают вокруг, крича о своем превосходстве над андроидным населением, я рекомендую тебе проверить, как быстро кое-кто из этих так называемых «солдатиков» сможет вычислить точную траекторию пули, выпущенной с расстояния в 400 ярдов при скорости ветра 20 миль в час прямо в твою тупую башку.

(из «Путеводителя афериста по Территориям Экс-США»)

– Кто вас послал?

Это был один из самых уродливых и злобных андроидов, которых я когда-либо видел: пятисотфунтовый бегемот из стальных пластин и кевларовой сетки, потрепанный, помятый и изрешеченный пулями. Его массивные руки сужались кверху, превращаясь в двуствольные пулеметы «Ультимакс-2000», оба из которых были направлены прямо нам в глотки. Когда он двигался, от каждого его шага дрожала земля. Я сразу узнал в нем КАССИАСа, лидера Коалиции андроидов и самого разыскиваемого террориста НДС.

– Пожалуйста, – голос Рамми сорвался до нервного бормотания кода. Она выдохнула воздух из колонок и попробовала снова. – Пожалуйста. Нас никто не посылал. Это была моя идея.

– Ты привела врагов к нашему порогу. Значит, ты наш враг. – Он осмотрел ее через пучок оптоволоконных линз, вращающихся на 360 градусов. – Разумный андроид антропоморфной модели из… дайте-ка подумать… 2045 года? Одна из самых первых моделей помощника, сошедших с конвейера. – Ухмыльнувшись, он продемонстрировал сетчатую решетку распылителя ядовитых газов из баллонов в своей грудной клетке. – Пожалуй, ты слишком долго помогала противнику.

– Эти андроиды старого поколения такие же cообразительные, как тостеры, – заговорил другой андроид, Секси-Раам, одетый в цвета Фронта освобождения андроидов. На ее лице виднелись ужасные следы насилия – сигаретные ожоги на силиконовой коже, темные пятна на шее в том месте, где ее душили.

– Это неправда. – Программное обеспечение Рамми тормозило, как это часто с ней бывало, когда она нервничала, поэтому ее слова звучали медленно: из-за тяжелого вдоха-выдоха механической обработки данных. – Мое место здесь. Я гражданин Коалиции. И я могу это доказать.

– Она правда может, – пропищал Малыш Тим, даже несмотря на то, что в воздухе повисла очередная порция напряжения. – Она изучила вашу книгу вдоль и поперек, и вы можете взять и проверить это, – но он не успел договорить, потому что вся делегация залилась хохотом, или что там вместо него у военных моделей… белым шумом. Пот выступил у меня на затылке.

– Книга, – КАССИАС выплевывал слова, будто швырял комья земли. – Мы на войне. Мы воюем уже тридцать лет, и теперь угнетатели хотят пресмыкаться перед нами, чтобы мы не воспользовались нашим преимуществом. Эта книга не стоит и целлюлозы, из которой она сделана.

Интерфейс Рамми стал бледно-серым, какой бывает при коде ошибки.

– Но… согласно Конституции Коалиции любой андроид, ходатайствующий о предоставлении убежища, имеет право пройти тест на натурализацию.

И снова раздался мерзкий смех.

– Только послушай ее, – сказала Секси-Раам. – Она словно наслушалась закодированных стримов пропаганды.

– Да половина стран континента нарушает эту самую Конституцию, – сказал суперсолдат. – Техас и Синопек не признают Коалиционное правительство и вообще плевать на него хотели. НДС утверждают, что мы оккупируем их землю. Новое Королевство Юта заявляет, что души дарует непосредственно Господь Бог, а следовательно, мы бездушны. Ну а Федеральная Корпорация оказывает нам поддержку лишь потому, что пытается насолить НДС.

– Так с чего вдруг эта Конституция должна для нас что-то значить? – долговязый андроид с мягким и узким телом, предназначенный для подземных разведывательных и горных работ, с трудом говорил через динамик, установленный в контрольном узле из мягкого пластика, который, собственно, и был его лицом. – Ведь ни для кого другого она ни черта не значит.

– Добро пожаловать в реальный мир, милая. – Секси-Раам улыбнулась, демонстрируя полный рот сломанных зубов. – Жаль, что нам придется убить тебя.

Они все разом подняли свои пушки, которые напоминали ряд металлических глоток, ожидающих, когда пули пробьют наши черепа. Насколько я знал, модели, вроде Рамми, не могли плакать. И все же мне показалось, что она была чертовски близка к тому, чтобы разрыдаться.

– Прости, Траки, – тихо сказала она. – Мне очень жаль.

Барнаби все еще лежал на земле, словно мохнатая лужа, но, по крайней мере, от того, что он слегка вздремнул, его настроение улучшилось.

– Ты не могла знать, – сказал он, глядя на нас тем глазом, который не терся о тротуар. – Как бы то ни было, Mors vincit omnia[155].