Ранее известная как Америка

Многие спрашивают меня, что из того, что я видел на одном из своих маршрутов, было ужасней всего. Они, видно, думают, что я скажу: это пройды, или же фермерские городки, где дети так голодны, что даже от их разговоров веет смертью, или же те чокнутые педогородки с плантациями в Конфедерации, где взрослые мужики держат андроидов в рабстве и заводят четырнадцатилетних жен. Я видел фермы органов, где печень выращивают как картошку, а глазные яблоки растут гроздьями, подобно винограду. Я видел, как агрофирмы печатали продукты из химических отходов, а клиники пластиковой коррекции внешности откачивали кровь из дренажных камер. Но это еще что. Однажды я видел, как столапый паук, который вымахал размером с тачку, враз проглотил пройду. Но знаешь, что ужасней всего из того, что я когда-либо видел? Ты идешь к «Водопою Хэнка», что в Блумингтоне, и видишь, как этот упрямый ублюдок разбавляет весь этот чудесный, чудесный виски.

(из «Путеводителя афериста по Территориям Экс-США»)

Мне потребовалось несколько часов, чтобы найти обратную дорогу в ночлежку. Я всю жизнь полагался на геолокацию и потому хреново умел ориентироваться в пространстве. На улицах было тихо, беспилотники над нами были лишь мгновенными вспышками в воздухе, похожими на звезды, что сбились с пути, а здания были очень таинственны за дымным покровом кислотного тумана. Наконец я повернулся и увидел Барнаби, ошивающегося у водостока в попытках поглотить все, что оставили после себя толпы народа.

– Траки! – Рамми еще не спала, ломая голову над подержанным экземпляром подготовительных материалов к Стандартизированному экзамену на человеческий интеллект. Там, в Грэнби, Малыш Тим отдал за него две расчески. – Что это с тобой?

– Нет времени объяснять, – сказал я. – Где Тим?

Барнаби ткнул носом в сторону маленького трейлера в конце улицы, раскачивающегося на колесах, как лачуга во время шквала. Невероятно. Я был почти готов ворваться туда и сказать ему, чтобы он поторапливался. Наконец трейлер замер, и оттуда появился Малыш Тим с какой-то радиоактивной девкой. Может, все дело в ее трех грудях?

– Ты закончил? – спросил я, когда он спровадил ее. – Или, может, в этом полушарии есть еще какая-то телка, которую ты бы хотел отжарить?

– Их таких навалом, – ответил Малыш Тим без тени сарказма.

Мы были на мели, но был и положительный момент: путешествовать налегке легко. Я надел визор, мы нацепили ранцы и отправились в путь.

За пределами центра города с его разноцветными домами и ошеломляюще высокотехнологичными дисплеями была городская агломерация, где производители дронов, деталировщики андроидов и дилеры авто на воздушной подушке крутили новости о выгодных предложениях и сниженных ценах. К счастью, военные патрули, как правило, следили за порядком в центре города, и те немногие стражи порядка, которых мы встречали, должно быть, приняли нас за заблудившихся туристов.

Мы прорезали проволочную сетку и нырнули через забор, попав на одну из самых больших автомобильных стоянок. Оказалось, что все ховеры были заперты, на них стояли противоударные окна, каждый оснащен противоугонной системой – а это означало, что они откроются и заработают лишь при предъявлении подходящего скана сетчатки. Даже самые старые подержанные ховеры на стоянке не могли быть вскрыты без отпечатка большого пальца законного владельца.

– Полагаю, ни у кого из вас нет миллиона лайков Настоящих друзей©? – спросил я, проверив ценник одной из наиболее вместительных моделей: это был буек, похожий на воздушный шар, рассчитанный на целую семью, с огромным пространством в салоне и максимальной скоростью четыреста миль в час.

– Андроидам запрещено иметь банковские счета, – сказала Рамми, словно мы и сами этого не знали. – Кроме того… – она указала на статический знак, который я не успел заметить: «ЭТОТ ДИЛЕР БОЛЕЕ НЕ ПРИНИМАЕТ ТЕХАССКИЕ ГРИНБЕКИ, А ТАКЖЕ ПОДМИГИВАНИЯ, ЛАЙКИ, ТЫЧКИ И ПРОСМОТРЫ НАСТОЯЩИХ ДРУЗЕЙ©». Еще один сигнал, что оповещал о возможной войне.