Ранняя философия Эдмунда Гуссерля (Галле, 1887–1901)

Завершая этот экскурс, где в центре внимания были исследования К. Штумпфа и явные, а также скрытые, но существовавшие переклички его идей с самым ранним гуссерлевским развитием, хочу предупредить: анализ этой темы не закончен. Нам надо будет проанализировать названные темы уже в связи с «Философией арифметики», что и будет сделано в соответствующем разделе. Аналогичным образом можно было бы поступить с еще одной темой, где Гуссерль пересекался со Штумпфом и его «Психологией звука». Эта тема – проблема представлений множества (Mengenvorstellungen). Но она не попадет в поле нашего внимания, ибо полей пересечения двух мыслителей больше, нежели возможности нашего не безразмерного исследования.

В рассмотрении темы «Штумпф – Гуссерль» есть один аспект, от которого совсем нельзя отвлечься: это трактовка понятия «феномен» и «феноменология» (восходящая у Штумпфа, а сначала и у Гуссерля к учению Франца Брентано). Но тому материалу, который обсуждается в моей первой книге, она не вполне релевантна: в ранних сочинениях Гуссерля и в работах Штумпфа этого периода она не выдвигается на первый план. Как она появляется в ФА, будет показано далее при нашем анализе соответствующих страниц этой работы. А вот когда Гуссерль изобретет свою, новую феноменологию и когда размежевание с Брентано (в частности и в особенности вокруг понятия «феномен») четко встанет в повестку дня, Гуссерль зафиксирует также и свое размежевание с теми размышлениями и идеями Штумпфа, которые касались именно феномена и феноменологии.[101] Штумпф тоже сформулирует критические возражения против трансцендентальной феноменологии. Однако это уже другая глава, другие исторические страницы истории гуссерлианства…

Глава 3. Главные идеи Б. Больцано: предложения и представления «сами по себе»

Когда Гуссерль в ФА попытался соединить логику, философию, психологию и математику, причем отнести этот синтез не к каким-либо чисто субъективным результатам, а к числам, числовым понятиям и т. п., то есть к объективным научным достижениям, то он вовсе не был первооткрывателем. Не уходя далеко в историю мысли, можно вспомнить о крупном, уже хорошо известном ко второй половине XIX века чешском математике, философе, логике Бернарде Больцано (Bolzano, 1781–1848). В его работах, в частности, нашли свое объединение «предложения, положения сами в себе» и «представления» (Vorstellungen). Поэтому и в ФА, и в ЛИ Гуссерля употребление понятий «представление», «созерцание», «усмотрение» могло соотноситься с больцановскими изысканиями. При этом уже можно было опереться не на одних психологов, которым вроде бы по определению полагалось говорить о «психических актах», но и на математиков и логиков. А ведь Больцано слыл самым ярым «платонистом», защитником безличных, совершенно «чистых» истин в себе – и вдруг вся эта паутина тончайших, скрупулезнейших сопоставлений логического, понятийного и чувственно-созерцательного ряда! Уж не был ли Больцано не «платонистом», «онтологистом», а ранним психологистом?

Все эти проблемы требуют тщательного и конкретного подхода.

Прежде всего надо затронуть вот какой вопрос: когда и как Гуссерль узнал об идеях Больцано? Это случилось довольно рано, ещё в студенческие годы. Примечательным и ценным для Гуссерля моментом лекций Ф. Брентано, которые он слушал в Вене в зимнем семестре 1884/85 годов, было то, что учитель привлекал к глубокому рассмотрению работы Б. Больцано, математические, логические и философские. В своих «Воспоминаниях о Франце Брентано» Гуссерль писал: «В лекциях по элементарной логике он (Брентано) особенно подробно и в очевидно новой форме анализировал дескриптивную психологию континуума (continua) с глубоким возвращением к “Парадоксам бесконечного” Больцано, а также с различением ясных и неясных, отчетливых и неотчетливых, собственных и несобственных, конкретных и абстрактных представлений». А. Осборн (на основе личных бесед с Гуссерлем) отмечал: «Среди философов, с работами которых Брентано познакомил Гуссерля, был Бернард Больцано».[102]

Очень важно подчеркнуть: впервые познакомившись с идеями Больцано через их изложение Францем Брентано, Гуссерль как бы получил их уже в сплаве математических и логических размышлений о бесконечном, о континууме и тонких «дескриптивно-психологических» различениях, касающихся сферы представлений (Vorstellungen).

И ещё одно фактическое обстоятельство должно быть упомянуто. Увлекшись работами Лейбница (читая их в издании И. Эрдманна), Гуссерль к началу 90-х годов, т. е. ко времени написания ФА, испытал также и влияние работ Лотце, в частности его интерпретации идей Ламберта и Больцано.