Ранние новеллы [Frühe Erzählungen]

Пико. Флоренция рассчитывает на твои творческие силы. Но я беседовал с Альдобрандино, а ты нас перебил. Помолчи-ка, мой друг. Альдобрандино, вернемся же к твоей истории! Если я правильно тебя понял, ты пришел передать жалобу Великолепному…

Альдобрандино. Клянусь своим спасением, милостивый государь, я намерен это сделать!

Пико. Не нужно, Альдобрандино, прошу тебя! Тебя должно утешить… или, вернее, ты несешь утешение уже в себе самом. Такой человек, как ты, выдающийся художник, которого высоко ценят все знатоки! Какое тебе дело до мимолетной ненависти невежественной толпы?

Альдобрандино. Великолепные слова, ваша милость! Только…

Пико. Что же до Лоренцо, его сейчас ни в коем случае нельзя волновать подобными сообщениями. Ты ведь таешь, он болен; насколько тяжело, никто из любящих его да не дерзнет исчислить. В любом случае душу его необходимо оградить от всего, что может огорчить или потрясти…

Альдобрандино. Коли так, охотно пощажу его, милостивый государь, хоть и горько переживать перенесенную несправедливость молча. Но богам ведомо, что мое сердце побит его больше всех на свете.

Пико. Прекрасно сказано, мой Альдобрандино; ты умный, порядочный человек. Сдержи свое слово и пожнешь богатые плоды…

Полициано (на некотором расстоянии нескольким художникам). Иными словами, нам ничего не известно, дорогие друзья. Мы ожидаем известий сполетинца о действии драгоценного напитка…

Андреуччо. Как бы хотелось поскорее сообщить Флоренции добрые вести! В народе большое волнение.

Гвидантонио. Да, народ мрачно смотрит в будущее. Вроде бы наблюдались дурные знамения.

Гино. В дворцовом зверинце один лев разорвал другого. Некоторые толкуют это в неблагоприятном смысле.

Эрколе. А другие якобы слышали, как в определенные часы в церквах начинают тяжко вздыхать святые.

Симонетто. О том свидетельствуют многие. А еще один торговец фруктами с пьяцца Сан-Доменико уверял меня, что у него в лавке образ Мадонны не раз вращал глазами.

Альдобрандино. Тихо, я хочу сказать! Это все ничто по сравнению с тем, что видел я. Сегодня утром, когда я гулял у ворот, пошел кровавый дождь.

Грифоне. Смешно. Кровавых дождей не бывает. В облаках нет крови.

Альдобрандино. Господин Джованни, не угодно ли вашему высокопреосвященству втолковать этому еретику, что, по нашей святой религии, подобное еще как возможно.

Джованни. Возможно, невозможно… Если мой отец выздоровеет, пусть пойдет дождь из требианского — жидкости, которой лично я отдаю куда большее предпочтение, чем крови.

Альдобрандино.…«Предпочтение». Ах, ха-ха, божественно! «Куда большее предпочтение». Блестяще отточенный речевой оборот! Вы слышали? Слышали? Жидкость! Требианское вино и в самом деле жидкость, но острота в том, чтобы его так назвать!..

Андреуччо. Нет-нет, государи, дело-то в том, что падре Джироламо предрек смерть Великолепного. Вот что волнует народ.

Пандольфо. Плут! Что ни проповедь, каркает, как та ворона. Про войну, голод, чуму тоже не забывает.

Андреуччо. У него сатурнианский темперамент.

Дионео. Да что ты несешь! В нем говорит ненависть, черная зависть!

Эрколе. Все феррарцы завистливы и алчны.

Андреуччо. Нельзя сказать, что он алчен. Он ввел в Сан-Марко бедность и ходит в поношенной сутане…

Леоне. Ну защити его, Андреуччо-золотошвей. Ты просто как старая бабка.

Гвидантонио. Сразу видно, что он тебя зацепил. Уже сам словно «плакальщик», нытик, жвачный отченашник.