Ранние сумерки (СИ)

Въезжая в Аглон через северные ворота во главе отряда, Нолофинвэ все же одобрительно улыбнулся. Крепость средних сыновей Феанора высилась над перевалом и одновременно врастала в него, и две стены огромной высоты, с нависающими галереями и башнями, были поистине грозными и неприступными. Как он слышал, Аглон, как и Химринг, были задуманы и рассчитаны Маэдросом, но Куруфин вел строительство, приспосабливая задуманное к действительности, так что перед ним — плод трудов сразу двоих племянников. И он даже величественнее и прекраснее, чем в рисунках и чужих воспоминаниях.

Они встречали его вдвоем на ступенях дворца, спустились навстречу — Куруфин в шитом золотом кафтане, безупречный, словно картина, и Келегорм в простой темной одежде, бледный, как после тяжёлой раны. Впрочем, безо всяких как.

Приветствие Куруфина было холодным и безупречно вежливым. Так что пришлось ответить, как подобает, со всеми титулами... И только после этого Ноло спросил:

— Я сильно огорчу вас, о, безупречные владыки Аглона, если предложу обойтись без лишних церемоний?

Они обменялись быстрыми взглядами.

— Я надеялся, что ты предложишь это... Верховный король, — Куруфин улыбнулся едва заметно.

— Нолофинвэ.

— Тогда, Нолофинвэ, что ты хочешь сделать первым, после того как умоешься с дороги — услышать наш рассказ, или увидеть сына Арэльдэ?

— Второе.

Ноло вытер пыль с лица. Обернулся — жители Аглона подхватывали коней спешившихся воинов, уводили их в конюшни. Поймав взгляд командира своей полусотни, Ноло кивнул ему — и тот обменялся рукопожатием с высоким нолдо в накидке цветов Первого дома.

Глупцов, желающих ссор, в крепости Аглон не замечалось. С собой их Ноло тоже не брал.

— Где... Она лежит?

— На склоне за южными воротами, где мы хороним командиров, — ответил ему Келегорм.

...Мальчик был темноволосым — в мать, и с непривычно темными глазами, какие встречаются порой среди синдар. С южной лестницы дворца Ноло видел, как тот играет со щенком вместе с девочкой помладше, невысокой, белокосой, и движется он медленнее, чем ждал Ноло, и молчит, пока девочка радостно вскрикивает, гоняя щенка за мячиком с ленточкой. А потом словно разом устает, опускает руки и идёт медленно к лестнице, безошибочно — к молодому Тьелпе, и подрастающий щенок гончей вьется у него под ногами, наскакивая и отбегая.

— А король уже здесь? — спрашивает мальчик у Тьелпе тихо, косясь на приезжих в синих одеждах.

— Да, — сказал ему Ноло. — Я приехал.

И пожалел, что поторопился, потому что Ломион замер, не зная, что делать. Только щенок не сомневался — радостно обнюхал новые для себя сапоги приезжих и попробовал на зуб. Ноло присел и погладил его.

— Я хотел сразу увидеться с тобой, Ломион, — так он был вровень ростом с внуком, и это казалось правильным. Подумав, Ноло сел на верхней ступени лестницы, и щенок радостно затеребил его перчатку. — Потом я буду говорить с лордами Аглона, но сейчас я хотел... Познакомиться. У тебя чудесная собака.

“Хватило же Келегорму нахальства...”

— Его подарил Хуан, — сказал вдруг негромко Ломион. И придвинулся немного к Тьелпе и Куруфину, высящимся рядом. Он был плотно закрыт внутри, ни единой мысли не прорывалось.

— Хуан? — поразился Нолофинвэ совершенно искренне.

— Однажды он принес его... в мастерскую Тьелпе.

— А почему туда?

— Я там живу. Тьелпе...

— Конечно, иди, — спокойно ответил тот, и Ломион тихо исчез. Щенок с топотом бросился за ним в двери.

— Он там живёт не потому, что ему пожалели комнаты, — уточнил Куруфин без улыбки.

— И в мыслях не было, — Ноло снизу оглядел жилую часть дворца, запрокинув голову. — Зато вопросов стало ещё больше.

Келегорм ждал их в Малом зале, разливая вино, и Ноло отметил, что его не было на южной лестнице. Вряд ли случайно.

— Прежде чем ты узнаешь то, что не уместилось в письмах, — Куруфин говорил очень спокойно, а Келегорм только сверкнул глазами, — я хочу узнать, что ты предварительно решил для себя после всех писем. Как Верховный король — и как Нолофинвэ.

Ноло коротко улыбнулся.

— Что Келегорм был в своем праве на своих землях, хоть и поспешил с действием. Что Нан-Эльмот тоже занят поспешно, но требование виры я готов поддержать. И как Нолофинвэ — мне искренне жаль, что это ты снес ему голову и тем лишил меня возможности судить и казнить его самому.

— Я допускал, что ты не встанешь на нашу сторону в этом споре, — Келегорм тоже старался быть сдержанным, хоть и получалось хуже.

— Не в этот раз. Что главное я не знаю о внуке?

Вино Аглона непривычно горчило. Ответил Куруфин:

— Он тоже видел ядовитый сад Эола и по памяти нарисовал нам все, что в нем растет. Он не только пострадавший, но и важный свидетель. Возможно, он будет нужен на переговорах.

— Это означает для меня поездку к Дориату вместе с ним и возможность быть рядом. Он... Вы приняли его? Вы сами?

— Меня он не боится, — усмехнулся Куруфин.

— Это не слишком много.

— Я снёс голову Эолу у него на глазах, — почти перебил его Келегорм. — И я дал ей слово. Вместе этого слишком много, чтобы ему оставаться здесь!