Ранний ледостав

За ужином друзей потянуло на воспоминания. Припомнили однокурсников, забавные случаи из студенческой жизни. Когда дошел черед до преподавателей, в первую очередь, конечно, помянули Давида Ричардовича, который вел у них эпизоотологию и анатомию животных. Вот уж где действительно было что вспомнить, над чем посмеяться. Давид Ричардович отлично знал свои предметы, излагая материал, он ни разу за все время не заглянул в какую-нибудь шпаргалку; отличался какой-то прямо-таки болезненной пунктуальностью, и не было случая, чтобы он поступился им же самим установленными требованиями. Мог за одно слово и такое бывало — поставить «пятерку», а мог, внимательно выслушав долгий и гладкий ответ, влепить «пару». И был у Давида Ричардовича пунктик: никогда не приступал он к занятиям, если в классе валялся хоть один клочок бумаги. «Порядок должен быть во всем!» — любил повторять он.

Сообразительные студенты вмиг поняли, как можно извлекать для себя выгоду из всех этих достоинств пожилого преподавателя. И если кто-то являлся на занятия неподготовленный, он, естественно, старался намусорить, прекрасно помня о том, что Давид Ричардович обязательно заставит наводить порядок. И тот, конечно же, заставлял; студенты нарочно не спешили с уборкой, и за это время кто-то успевал прочесть то, что не успел дома, хоть как-то подготовиться к ответу.

Был и еще один, не менее эффективный метод. Зная, что Давид Ричардович перед тем, как вызвать, обязательно спросит, кому что непонятно из заданного на дом, студенты заранее готовили ему массу вопросов, даже если все понимали прекрасно. И преподавателю, вместо того, чтобы вести опрос, приходилось самому отвечать на вопросы студентов… Как бы то ни было, но таким путем удавалось частенько спасаться от неминуемых «двоек».

Заодно Карыкур рассказал, как встретился в этот раз с Давидом Ричардовичем в Пулнгават Воше. И что самое удивительное, когда Карыкур поведал ему о причине своего приезда, о массовом отравлении оленей, старик сразу же догадался, что дело, скорее всего, именно в кальцинированной соде. «Буровой там поблизости нет? — первым делом спросил он. А узнав, что была там буровая, пожурил Карыкура: — Эх, студент, студент! Разве не помнишь, сколько я вам твердил именно об этом типе отравлений?»

Друзья долго бы еще сидели за столом, если бы их беседу не прервал вдруг резкий сигнал телефона. Сердце у Карыкура екнуло. «Неужели она? — пронеслось в голове. — Поздно ведь уже, девятый час…»

Предчувствие не обмануло его.

— Айнэ, — сказал Нятама, поднявший трубку. — Тебя просит.

И опять словно электрический разряд пронзил все его существо…

«Господи, Айнэ… Неужели я опять услышу ее голос? Ее звонкий, как у снегиря, голос… Интересно, остался ли он прежним…»

— Да ты что, в самом-то деле, Карыкур! — вернул его к действительности Нятама. — Иди, бери трубку, она ждет. Или ты с ней говорить не хочешь?

Карыкур вдруг резко уперся руками в столешницу, оттолкнулся от нее, словно без этого ему и вовсе не встать, подрагивающими пальцами взял трубку и едва приложил к уху, как сразу услышал ее голос: «Алло, алло! Это ты, Карыкур? Ты?!»

Он даже задохнулся от волнения, сердце вдруг дало сбой, казалось, собралось вылететь из груди на легких крыльях… Нет, нисколько, нисколько не изменился ее голос — он был все такой же звонкий; какая-то пелена застлала вдруг глаза, задыхаясь, он подумал, что надо бы хоть что-то сказать в ответ, но ему не хватало воздуха, язык словно окаменел; казалось, он совсем не может пошевельнуть им. А в мембране по-прежнему настойчиво звучало: «Алло, алло, Карыкур! Это ты, Карыкур?! Ты что, не слышишь меня?»

Одолев наконец охватившую его слабость, Карыкур кое-как сумел выдавить:

— Да, я. Что случилось?..

— Это ты, Карыкур? Ну, здравствуй! — облегченно вздохнула она.

— Здравствуй, — мало-помалу приходя в себя, отозвался он. — Мне сказали, ты искала меня. Слушаю. — Карыкур крепко, до боли притиснул трубку к уху, словно боясь, что слова ее долетят до кого-то другого; он жадно вслушивался в звуки ее голоса, мучительно пытаясь по интонации, по еле доносившемуся до него дыханию понять — сохранила ли она в душе хоть частичку прежнего чувства к нему.

— Мне нужно встретиться с тобой, Карыкур. — Она была явно чем-то взволнована. Айнэ помолчала, видно, ожидая его реакции, но Карыкур все не отзывался, и тогда она повторила настойчиво: — Очень нужно. Ты понял?

— Зачем?

— Очень надо, Карыкур. У меня к тебе важный разговор.

— Что за разговор? — все еще надеясь на что-то, тупо переспросил он.

— Ну, это не по телефону… — Опять она замолчала, чего-то ожидая от него, но он упрямо не отвечал, ждал. И тогда Айнэ заговорила снова: — Я хочу с тобой обязательно встретиться. И сегодня же. Прямо сейчас. Ведь ты, как я поняла, завтра улетаешь?

— Завтра? Нет, завтра не улетаю.

— Как не улетаешь? А мне Нятама сказал, что завтра…

— Нет, я пока побуду здесь, в поселке. Директора своего дождусь.

— Директора? — с тревожным удивлением переспросила она. — Зачем?