Ранний Самойлов. Дневниковые записи и стихи: 1934 – начало 1950-х

Что-то будет с «Падением»? Его, наверное, не поймут. Или поймут не так, как надо. А простоту не воспримут. Впрочем, пускай. Я готов сейчас по-ученически подражать Хлебникову, чтобы выйти из тупика порочной формы мистики. Я должен родиться из преодоления Хлебникова. Я – эпик.

03.12

Занят. Читаю Велимира. Пишу урывками.

‹…›

Почти спокоен. Хочется времени для стихов.

11.12

Годами когда-нибудь в зале концертной
Мне Брамса сыграют – тоской изойду[61]

.

Тоска и Брамс. Знакомое желание девушки и стихов.

‹…›

«Конец Казановы» Цветаевой[62]. Очень хорошо.

15.12

Скука. Зубрю историю. Бесплодно сидел над переводом <нрзб> Мюссе[63].

Социология и статистика меня усыпляют, но о греках читаю <нрзб>. Греческие герои нужны сейчас более, чем когда-либо. История Греции должна войти в сознание современного человека с самого детства.

‹…›

Нужно писать о героях.

Нужно видеть их.

«Падение города» не получается.

20.12

Кто лучше Гоголя среди русских прозаиков?

‹…›

Достоевский, Толстой, Чехов, Горький – настоящие прозаики в узком и определенном значении этого слова. Это значит, что целое для них – все. ‹…›

У Гоголя же каждая фраза так хороша, как и каждая повесть. Смелость его безгранична.

Достоевский заставляет забывать об искусстве. Гоголь же всегда ведет тебя по грани той утрировки, которая называется поэзией.

1939

07.01

Сижу над античной литературой. Целый день в читальне. Эврипид!!!

08.01

В голове «Антигона» Софокла. Это то, о чем часто приходится думать сейчас.

09.01

Нудно. Хочется писать стихи. Греки в громадных дозах. Аристофан немножко веселит.

15.01

Проза древних произвела на меня сильнейшее впечатление. Плутарх и Цезарь. Хочется написать что-то так же просто, изящно и увлекательно.

19.02

Годовщина смерти Багрицкого[64].

(Вырваны страницы. – А. Д.)

…поэтики стоит то простое положение, что необходимо начинать поэзию там, где она кончилась.

‹…› Пора начинать думать лучше и неожиданней.

27.12

Два наших выступления показали, что мы что-то можем. Но атмосфера литературных драк уже надоела. Мы получили немного скандальную известность.

Нужно закрыться и писать стихи.

Опять готов и люблю писать элегии, но всегда бессилен.

1940

13.05

Что мне дал этот год? Я всегда привык требовать от времени чего-то положительного, а тут, наоборот, оно показало себя разрушительной силой. В первую очередь – стихи. Все, что я писал, – детская, бессмысленная игра. Я не имел права называть это поэзией. Мне почти нечего было сказать. А теперь трудно. Я еще не знаю, как нужно говорить. И это учеба с самого начала. А писать нужно о большом и важном для всех и большими словами.

02.11

Меня окружают стихи, которых я не могу написать, друзья, которые не могут мне помочь, и любовь, которая может все, но не хочет ничего.

22.12

Вчера – у Павла[65]. Его дучизм[66] нас раздражает. ‹…› В субботу Гамбургский счет. 6-го намечается вечер в Энергетическом[67]. Павел требует заклания Аграновича[68], заявляя, что это бенедиктовщина[69], пародия на нас и пр., хотя все знают, что это теоретическое обоснование личной неприязни.

Стихотворения

Окраина

Улица. Фонарь. Аптека…

А. Блок[70]

Ветер угловат, груб, как палач,
Треплет мокрые оранжевые полотна.
Как зубы скрежещет жестяной калач,
К вывеске прибитый неплотно.

Это на окраине, где из сада

Клены роняют красные ладони
И ветер срывает старую досаду
На боли тополей и галочьем стоне;

Где гнезда как тряпки, где неуютно

Кричит бездомный локомотив,
Где в маленьких домиках ставни поют на
Старый, старый мотив;

Где хриплые женщины с голыми глазами

Стоят на перекрестках, как тонкие поганки,
Где дождь подробен, как предсказанье
Пятнадцатикопеечной цыганки.

– Отсюда надо уйти. Отсюда

Надо уйти, чтоб не стать преступным.
Бродит за мной толстогубый Иуда,
Ходит за мной неотступно.

И я ухожу в новую мглу,

В мокрый переулок, где некий
Бродяга просит чего-то на углу:
– Люди, молодые человеки!..

28 октября 1937

Плотники… [71]