Ранний Самойлов. Дневниковые записи и стихи: 1934 – начало 1950-х

Мир, отраженный в синеватой луже.
Он мира настоящего не хуже.
Какая тишь! Какая глубина!
И нет границ за хрупкими краями:
Висят деревья пышными строями,
Скворешники, как лодочки, плывут,
И люди прямо на небе живут.

Войди в тот мир. Шагни. И небо – вдрызг!

И гибнет он средь разноцветных брызг.
И ты, в него вступивший сапогом,
Глядишь на мир, расставленный кругом.
На белый дом, где свищет детвора,
На солнце, что стоит среди двора,
На то, как полдень ходит ходуном.
Я б задохнулся в мире водяном!

1947

«Все равно будут матери плакать…»

Все равно будут матери плакать –
Никуда им печали не деть.
Все равно будут в раннюю слякоть
Сквозь туманные окна глядеть.

Не приедут желанные гости,

Не вернутся в поту и в пыли.
Где-то по свету желтые кости
Разметались, быльем поросли…

1947

«Исполосованный лес. Грай…»

Исполосованный лес. Грай
Вороний из-за коряг.
Пара окопов. Передний край –
Край, за которым враг;
Край, откуда дорога в рай,
Край, где постреливают снайпера!
Край, острее, чем край ножа…
Пара окопов. Болотная ржа.

Он – как весною ножом по коре,

Плетью по телу – хлестнул: рассек!
Вымер, разрушился, погорел,
Рытвинами искусал песок.

Нож, свистя, рассекает кров,

Над головою, блестя, свистит.
– Мертвой водой! Не поможет… – Кровь!
– Ну так живой!.. Не поможет… – Кровь!

Край передний телом прикрой.

Голову – под острие ножа.
Сердце на самый на острый край!

Пара окопов. Болотная ржа.

Двое закуривают не спеша.

1947

Крылья холопа [200]

Стоишь, плечами небо тронув,
Превыше помыслов людских,
Превыше зол, превыше тронов,
Превыше башен городских.

Раскрыты крылья слюдяные,

Стрекозьим трепетом шурша.
И ветры дуют ледяные,
А люди смотрят, чуть дыша.

Ты ощутишь в своем полете

Неодолимый вес земли,
Бессмысленную тяжесть плоти,
Себя, простертого в пыли.

И гогот злобного базара,

И горожанок робкий страх…
И Божья и людская кара.
О человек! О пыль! О прах!

Но будет славить век железный[201]

Твои высокие мечты,
Тебя, взлетевшего над бездной
С бессильным чувством высоты.

1947

Слово

Ты меня в ладони не уложишь,
Не упрячешь в письменном столе.
Ты меня, как пулю, спрятать можешь
В гладко отшлифованном стволе.
Чтоб в со всех сторон зажатом теле
Под угрозой острого бойка
Знать одно лишь ощущенье цели…
Только бы не дрогнула рука!

1947

Марине Цветаевой

1