Рапалло – великий перелом – пакт – война: СССР на пути в стратегический тупик. Дипломатические хроники и размышления

В телеграмме на имя Сталина и Молотова специальные советские эмиссары предложили открыть сессии новых парламентов во всех трех странах 21 июля со следующей повесткой дня: о государственной власти, о вхождении в СССР, о конфискации земель крупных земельных собственников, о национализации банков и крупной промышленности. По всем вопросам повестки дня предлагалось принять декларации, проекты которых Жданов и его коллеги посылали на утверждение в Москву. Затем на сессиях должны были быть избраны комиссии по выработке проектов новых конституций. Перед закрытием сессий намечались выступления премьер-министров с заявлениями о сложении с себя полномочий. Депутаты парламентов должны были одобрить их деятельность, выразить доверие и попросить исполнять обязанности до момента сформирования правительств на основе новых конституций. Затем предлагалось избрать делегации для поездки в Москву с миссией передачи Верховному Совету СССР просьб парламентов о принятии их стран в состав СССР [64, ф. 059, оп. 1, п. 332, д. 2280, л. 146–147].

Воплощение этого режиссерского замысла на сессиях сеймов Латвии и Литвы и Государственной Думы Эстонии было осуществлено в жанре откровенного фарса. За время работы парламентов не было ни одного случая, чтобы кто-либо голосовал против или воздержался при решении хотя бы процедурных вопросов. В предлагаемые тексты законов и многостраничных деклараций не было внесено ни одной поправки даже редакционного характера. Обсуждение документов огромной важности ограничивалось одним-двумя выступлениями, представлявшими собой потоки славословия. Декларация о вхождении Латвии в состав СССР была принята вообще без обсуждения. На это потребовалось всего 20 минут, включая чтение длинного текста декларации, решение ряда организационных вопросов работы Сейма, пение «Интернационала» и довольно продолжительное выражение восторга.

В целом, насколько можно судить по стенограмме заседаний латвийского сейма, едва ли не четверть рабочего времени ушла на аплодисменты, крики «Ура» и провозглашение здравниц в честь «лучшего друга и вождя трудящихся, великого гения прогрессивного человечества товарища Сталина», «отечества всех трудящихся Советского Союза», «Советского правительства во главе с товарищем Молотовым», «нашего друга и помощника товарища Вышинского» и т. д. Информируя Берлин 23 июля о заседании эстонского парламента, германский посланник отмечал: «Все парламентские дебаты носили характер заранее спланированного мероприятия. О каком-либо деловом обсуждении не могло быть и речи. Скорее складывалось впечатление, что выступавшие следуют определенной режиссуре» [цит. по: 80 c. 158].

В последний день работы парламенты трех государств избрали из своего состава полномочные делегации на VII сессию Верховного Совета СССР для передачи просьбы о принятии их стран в состав СССР. 3–6 августа 1940 г. Верховный Совет СССР заслушал выступления глав полномочных делегаций и утвердил законы «О принятии Литовской Республики в состав СССР» (3 августа); «О принятии Латвийской Республики в состав СССР» (5 августа) и «О принятии Эстонской Республики в состав СССР» (6 августа).

* * *

Трудно было придумать лучший подарок нацистской Германии. В результате предпринятых СССР действий исчез барьер на пути ее агрессии, который представляли три балтийских государства с армией военного времени порядка 400 тысяч человек, союзной советской группировке в Прибалтике. После уничтожения национальной государственности защищать стало нечего, да и некому: армии и иные вооруженные формирования разрушены, а народы дезориентированы и расколоты на тех, кто продолжал придерживаться просоветской ориентации, и тех, кто увидел в наступающих немецких войсках своих освободителей от коммунистической тирании.

В результате гора усилий по созданию прибалтийского рубежа обороны родила стратегическую мышь, если иметь в виду ничтожность роли, которую оборона Прибалтики сыграла в отражении германской агрессии против СССР.

Глава 5. Финляндия

В обстановке взаимной подозрительности

Отношения между СССР и Финляндией в межвоенный период зиждились на заключенном ими в Юрьеве (Тарту) в 1920 г. мирном договоре, подведшим черту под вооруженным конфликтом 1918–1920 годов. Этот конфликт, однако, представлял собой гремучую смесь взаимопроникающих гражданских войн, бушевавших в России и Финляндии, и их встречных интервенций, т. е. был не только межгосударственным, но и социально – политическим, а для Финляндии, кроме того, с элементами национально-освободительной войны. Поэтому межгосударственный по целям, форме и содержанию Юрьевский договор мог урегулировать одну только эту сторону советско – финляндских отношений; процесс социально-политического и национального примирения остановился где-то на уровне соглашения о прекращении огня.