Рашен

– Очень просто. Человек не ограничен в выборе только наедине со своей душой, но в обществе действуют строгие законы, направленные на достижение блага для большинства. Ни один самый одаренный homo sapiens не протянет долго без социума. Неcлучайно даже в тюрьме заключенные предпочитают уживаться с соседями – убийцами, насильниками и сумасшедшими, нежели уединиться в одиночной камере. Человек без общения теряет вкус к жизни, сходит с ума, погибает морально и физически. Поэтому законы общества должны быть для него превыше всего. Забудь про «я» и всегда помни про «мы».

– То есть вы утверждаете, что человеку необходимо жить исключительно по законам общества?

– И жить, и развиваться. Только общество способно превратить животное в человека, а человека – в гражданина. Показать пример, наставить на путь истинный, наполнить смыслом его существование и сделать счастливым, в конце концов.

– А если общество деградирует и станет демонстрировать плохие примеры? Что тогда вырастет из «животного», как вы выразились?

– Чтобы этого падения не произошло, германские правители выработали второй основной принцип устройства нового русиянского общества. Это принцип простоты и доступности.

Анализируя историю Русии, ученые Рейха пришли к выводу, что все у нас было чересчур усложнено. Абсолютно все – от языка и письменности до религиозных постулатов и общественно-политических воззрений. Этот факт и являлся существенным тормозом на пути развития и процветания Русии многие столетия. Германцы объяснили нам, что мы, русияне, отчего-то не ищем легких путей. Стараемся в любом деле забраться в непролазные дебри вместо того, чтобы идти по уже проторенной тропинке. Взять хотя бы нашу допобедную религию – православие. Много веков назад зародилась единая вера – христианство, которая шла от Христа и его учеников-апостолов. Все чинно и благородно. Затем – бах! Церковный раскол. Бородатые дядьки по своему усмотрению искусственно создали какое-то православие, поделили верующих на «своих» и «чужих».

– Спешу вам напомнить, что инициаторами Великого раскола были Рим и Константинополь, но никак не русский народ, – поправил я Олега Августовича.

– Но в Русии ведь поддержали православную химеру! Все наиболее развитые на тот момент страны не поддержали, а мы поддержали. Полезли поперек батьки в пекло. Зачем? Чтобы снова показать всему миру, что у нас свой, особый путь. Бог его знает куда он ведет, но зато свой, родной…

– Признаюсь, я не силен в вопросах теологии. И они меня, честно говоря, мало заботят. Я считаю, что диалог с Богом можно вести и без посредников, какими бы благообразными конфессиями и золочеными одеяниями они не прикрывались.

– Религию я привел просто для примера, чтобы показать, что в Русии с давних пор жили не благодаря, а вопреки, назло всем остальным. Германские же правители решили раз и навсегда изменить эту извращенную парадигму русиянского мировоззрения.

– Серьезная заявка на победу. И с чего начали фашисты – с повальной лоботомии населения? – съязвил я.

– Прекратите оперировать терминологией «красной плесени»! – взвизгнул офицер, вскочив и ударив руками по столу так, что подпрыгнули пухлые папки с документами. – Германские правители не фашисты! Они освободители, учителя и пастыри для нашего народа. Если бы не они, сидеть нам сейчас в навозной яме и ждать от красных палачей расстрела.

Так же быстро успокоившись, как и психанув до этого, Олег Августович присел и продолжил спокойным голосом.

– Первое, с чего начали германские власти, – это реформа русского языка. Предстояло из тысяч произведений исключить нудную, липкую витиеватость и образность, мешающую быстрому и точному восприятию мысли, которую автор пытался донести до читателя. Все эти пафосные словесные конструкции, наряженные в пышные кружева философствования. И вы удивитесь! – сделал он паузу и поднял вверх указательный палец, подчеркивая важность последующей информации.

– Оказалось, что под всей этой словесной шелухой большинство произведений вообще не таили в себе никакого смысла! Он развеялся вместе с образами и нудными многоэтажными размышлениями.

– Но это естественно, – возразил я. – Красота и многообразие языка в этом и заключаются. Рубленые команды хороши только на плацу.

– И что в этом плохого? История уже не раз доказывала, что родину спасают «солдаты с плаца», как вы выразились, а не писатели с карандашами! А все потому, что бравые молодцы слышат четкие команды. И действуют незамедлительно, повергая врага в смятение.

А эти ваши допобедные книжки – чему они способны научить? Имел я несчастье ознакомиться с некоторыми, пока учился в академии Пропаганды. Толстой, Достоевский, Чехов, Бунин. Да там или повесишься от отчаяния, силясь хоть что-то понять, или заснешь на второй главе. Кому нужны эти философские сопли? Чем они помогут в реальной жизни, как облегчат быт современного человека?