Раскаяние Бабника

— Быть может, вы, ребята, могли бы провести пару тренировок вместе, — Остин мне подмигнула. — Иногда эти гонки могут быть опасными. Я даже слышала, как велосипедистов сбивали машины.

Трой расхохотался.

Я почувствовал, как бледнею, когда от картинки расчлененки страх сковал своими удушающими щупальцами горло.

— Это редко случается. — Произнес он, успокаивающе похлопав по спине. — Если бы я знал, что ты катаешься на велосипеде, мы бы могли вместе ездить на этой неделе. Эх, в следующий раз, хорошо?

— Ага, — прохрипел я, посылая ему фальшивую улыбку. — Звучит заманчиво.

Смерть? Быть сбитым машиной? Запишите меня.

Он оставил нас с Остин.

Ее брови изогнулись, губ коснулась насмешливая улыбка.

— Эй, Тэтч, думаешь, они позволят тебе забыть про тренировки?

Она продолжала смотреть и улыбаться. А потом меня осенило. То странное чувство.

Признание Лукаса. Твою ж мать!

Лукас ей рассказал!

Она издала смешок.

— Не переживай, Тэтч, просто надень шлем!

— Знаешь, что? — я схватил ее за локоть и утащил с праздника.

В коридоре была тишина, за исключением цоканья ее высоких каблуков по полу.

Когда мы оказались в безопасности моего кабинета, я захлопнул дверь и уставился на нее.

— Какого черта ты творишь?

Она вздернула подбородок.

Боже, мне всегда нравилось, какой красивой она становилась, когда злилась.

— И как, черт побери, ты узнала про… — я прокашлялся и отвел глаза. — Это?

— Это, — повторила она, двигаясь ко мне. Черт, сейчас меня бесило, что она такая высокая, было трудно противостоять ей. — Ты имеешь в виду тот факт, что не умеешь кататься на велосипеде?

— Гребаный ад. — Я потянул себя за волосы, моя одна и единственная нервная привычка. — Что еще тебе рассказал Лукас?

— Ква, ква.

Я наткнулся спиной на стол.

— Ах ты, сучка!

— Но я не настоящая лягушка. Не стоит так выпрыгивать из штанов от злости, ну или в твоем случае из очень-очень тесного спандекса. — Она поморщила нос. — Эти шорты не дают никаких поблажек маленькому парню внизу, да? Может, мне стоило взять размер побольше? Но, знаешь, там были только очень большие размеры.

— Погоди, что? — Я проигнорировал оскорбление и поймал ее взгляд, сердце колотилось в груди, пока в крови пульсировала злость. — Ты? Это ты сделала? Ты меня подставила!

— Ха, интересно, почему я так поступила. — Она потеребила подбородок. — И нет, это не было планом увидеть тебя. Поверь, если бы я могла всегда избегать тебя, то так бы и сделала, но учитывая, что наши лучшие друзья души друг в друге не чают, мы связаны. — Ее улыбка была жесткой, черты исказились от боли. — К тому же, ты знаешь, как папа временами заставляет меня делать подобные штуки для прессы. Плюс он был очень занят ранее, так что... — Она выпрямилась, но я не упустил, как лицо исказилось от эмоций. — Возможность презентовать награду выпала мне.

Ага, спорим, он был занят.

— Как и возможность лично порезать шины на моей машине? — возразил я.

Ее губы сжались.

— Это не смешно.

— Смешно.

— Ты хоть представляешь, как это дорого? Буксировка? Новая резина? — взревел я.

Ее защита рухнула, она втянула воздух и опустила глаза. Я понял, что попал в цель. Остин знала, что я оплачивал кредит за учебу, пока она продолжала жить дома с богатым папочкой, державшим в руках весь город.

Виноватая совесть напомнила, что несмотря на то, что у девушки все есть, дома она была одинока и игнорируема. Я отбросил раздражавшие эмоции и свесил голову.

Кроме того, она о стольком не знала. Я слишком устал, чтобы спорить.

Был слишком изможден, чтобы пытаться разобраться в бардаке, который сам же для нас устроил. Мы оказались в том странном положении, когда спали вместе, потом расстались, но обладали общими друзьями, из-за которых было невозможно друг друга избегать.

— Я ничем не заслужил подобного. — Я махнул руками. — Сумасшествие, даже для тебя.

Красивая головка Остин дернулась.

— Ты оскорбил меня. Опозорил. Унизил. Целовал другую женщину, а потом бросил меня. После того как изменил! — Она так громко крикнула слово «изменил», что, уверен, ее бы и в космосе услышали.

Я отказывался чувствовать вину. Так было лучше. Я лгал себе, но этой лжи собирался придерживаться.

— Черт побери, что ты хочешь, Остин?

— Отомстить, — она улыбнулась. — Но, думаю, будет честно, если сначала я тебя предупрежу... Дам больше шансов на бой. — Она привстала на цыпочки и обняла меня за шею. — А я всегда честная.

Я пригвоздил руки к бокам, хотя все, чего мне хотелось — это прижаться ртом к сладкому местечку на ее шее и обхватить ладонями талию.

Она была как наркотик.

Который чуть не уничтожил нас обоих.

И который сбил меня с пути, которому я поклялся придерживаться многие годы.

— Месть, м-м-м? — Прошептал я, почти касаясь ее мягких губ и стараясь вести себя спокойно, пока мозг работал со скоростью миллион миль в минуту. — Звучит грязно, а если я правильно помню, ты вся такая ванильная.

Ее глаза округлились от обиды.