Раскаленное солнце (СИ)

Мы поднялись на второй этаж. Как я и думал, надпись на двери её кабинета свидетельствовала о том, что она является не кем иным, как директором школы. Минут пятнадцать в этом самом кабинете я слушал очередную лекцию по поводу курения, посещаемости, важности образования…

— А мне вот очень интересно, — произнёс я. — Если я завтра не приду в школу…

— Это почему же? — перебила меня Алёна Петровна.

— Не захочу, — спокойно ответил я. — Вот что вы будете делать? Отчислите меня?

— Нет, — вздохнула она. — Отчислить тебя было бы крайне безответственно с моей стороны. Я этого не сделаю. Я просто обращусь в органы опеки и попечительства. Судя по твоему отношению к учёбе, ситуация у вас в семье неблагополучная, а так как ты ещё несовершеннолетний, ответственность за тебя несёт твоя мать. Своим поведением, Саша, ты подводишь её под статью 5.35 Кодекса об административных правонарушениях. Ты знаешь, что это за статья? — я отрицательно покачал головой, она продолжила: — Неисполнение родителями или опекунами обязанностей по воспитанию и содержанию несовершеннолетних. Уполномоченные социальные работники начнут выяснять, что за обстоятельства привели к подобному положению вещей, вам обоим предстоят беседы со специалистами, твоей маме грозит административный штраф, а если выявятся серьёзные нарушения, дело может дойти вплоть до лишения её родительских прав, в результате чего тебя отправят в приют. Не очень радужные перспективы, не так ли?

Всё это она произносила подавляющим холодным тоном. Звучало оно довольно угрожающе, будь я не под травой, а под кисленькой, уже бы запараноил и подсел на измену. Но я был спокоен как удав. Я захотел уточнить, каким образом меня могут отправить в приют, если даже мама не знает, где я живу, но вовремя прикусил язык. Не стоило выдавать этой бабе слишком много лишней информации. В конце концов, я понятия не имел, на что способны эти самые органы опеки. А вдруг они сотрудничают с ФСБ? Да и вообще, не очень-то мне хотелось, чтобы в мои дела лезли какие-либо органы. Я ведь прекрасно отдавал отчёт незаконности большинства своих действий. А в силу моего возраста ответственность за них понесли бы другие люди, к которым я очень хорошо относился и подставлять их не горел желанием.

К слову, вопреки её ожиданиям, меня совершенно не смутила перспектива оказаться в приюте. Я испытывал смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны, подобные глобальные перемены на юридическом уровне немного пугали… С другой — я был бы только рад раз и навсегда отвязаться от матери.

«Да и не прикуют же меня к батарее, — думал я. — Какая разница, приют или нет. Я буду жить, где захочу и как захочу».

Последние слова были за директрисой. Правда, я их прослушал… Моя голова теперь была забита размышлениями об органах опеки и попечительства. Эффект от травы постепенно спадал, уступая место тяжёлым, малоприятным мыслям. Вся прелесть была в том, что среди обычных сигарет в пачке затесался маленький бонус от Волшебника. Осознание этого грело мне душу, и я старался отвлечься от давящих размышлений, представляя себе во всех деталях, как буду догоняться, смакуя косячок, и все проблемы снова отступят на второй план.

— Ах да, — окликнула меня Алёна Петровна и протянула мне руку. — Сигареты. У нас не курят.

— А я у вас курить и не собираюсь, — ехидно ответил я.

— Выкладывай, выкладывай! По закону, с 2013-го года курение в общественных местах запрещено, а в школах и подавно. Это карается штрафом. Ты свою маму по миру хочешь пустить? — я нахмурился. Мозги отчаянно сопротивлялись такому наплыву информации и отказывались её перерабатывать. Я хотел уже только того, чтобы эта грымза от меня отстала. Она продолжила: — А по правилам нашей школы ты вообще не имеешь права проносить на территорию сигареты. Это серьёзное дисциплинарное нарушение, многократное повторение которого может повлечь за собой исключение из школы. Но! Я тебе уже сказала, как я поступлю. Глядя на тебя и на твоё поведение, я уже должна была бы обратиться в соответствующие органы. Но я прекрасно понимаю, как их вмешательство перевернёт вашу с мамой жизнь, поэтому и не хочу рубить с плеча. Я хочу дать тебе шанс всё исправить. Это не так уж и сложно, просто соблюдай правила.

Её рука всё это время оставалась в том же положении, у меня в голове была каша. Я так и не пришёл ни к каким особым выводам, кроме того, что эта тётка опасна. Сосредоточиться и понять что-то было чертовски трудно. Железный тон, уверенная речь, подавляющий взгляд… Готов поспорить, она в КГБ работала на допросах. В чём угодно сознаешься и сам в это уверуешь. В конце концов, я поддался, выудил из кармана пачку «Camel» и передал ей. Меня похвалили как щенка и сопроводили в класс.