Раскаленное солнце (СИ)

========== Глава 1 ==========

С лёгкостью всё знающей и всё понимающей женщины моя мать любила повторять: «Это всё из-за отца». Меня всегда раздражала эта привычка некоторых людей в любой непонятной ситуации в первую очередь искать виноватого. Того, кто должен за всё ответить, на кого можно орать, тыкать пальцем или же просто укоризненно смотреть. Можно даже не ожидать, что этот кто-то в силах всё исправить. Достаточно просто обвинить его. Снять ответственность с себя и ничего не решать.

Я не хочу сказать, что я особенный и не такой, как все. Я не считаю себя выдающейся личностью, и мне всегда претила мода на экстраординарность, индивидуальность или же «обычность». Как и любая мода, собственно говоря. Я — просто я. Далеко не положительный персонаж, но и не конченый подонок без принципов. Но! Таким, как я, надо родиться. Родиться с определённым складом ума. Я не верю в то, что мировосприятие, подобное моему, может быть приобретённым в результате воспитания, под влиянием родителей или общества… Поэтому я не вижу смысла винить в чём-либо своего отца.

У меня почти нет плохих воспоминаний, связанных с отцом. Он любил меня, и я его тоже. Единственное, что он сделал не так, — это умер.

Папа выпивал, иногда напивался в щи, при этом становясь только добрее и ласковее. Я не понимал, почему мама злилась, когда к папе приходили друзья. Они не буянили, не разносили квартиру, я любил эти посиделки, я взбирался к отцу на колени и получал свою порцию чипсов, сухариков, конфет и прочих вкусностей, приготовленных на закуску. Пьяные люди не пугали меня, не вызывали тревогу. Мне нравился пьяный папа даже больше, чем трезвый. У пьяного папы я мог сидеть на коленях, ёрзать и крутиться, зная, что не упаду — его большая тёплая ладонь всегда покоилась на моём бедре. Надёжная и крепкая. Колючие поцелуи с запахом водки не отталкивали меня, я и сам любил целовать его в щетинистую щёку. Его друзья — дядя Олег и дядя Витя — тоже мне нравились. Особенно дядя Олег. Он был смешной, рассказывал анекдоты и заразительно смеялся, от него мне часто перепадали угощения, в том числе и «взрослые». Это с его подачи я впервые попробовал пиво в шесть лет. Мне не очень понравилось, но под одобрительные возгласы я выпил всё, что мне налили, и получил поощрение в виде бутерброда с икрой, которых было мало, поэтому мне они не полагались. Впрочем, этот бутерброд мне тоже не особо понравился. Это было своеобразным разочарованием. Я ожидал большего от красивых и очень дорогих оранжевых шариков. Но показывать папе и его друзьям, что мне что-то не по вкусу, я не хотел. Я боялся, что меня тогда сразу отправят спать и не разрешат больше сидеть с ними.

Трезвый папа был строгим. Он не позволял сидеть у него на коленях и вообще почти ко мне не прикасался. Даже гонял меня, когда я пытался к нему подлезть. У него часто было раздражённое и злое лицо. Иногда он начинал орать на меня ни с того ни с сего, заставлял идти в свою комнату и не показываться ему на глаза. В такие моменты мне казалось, что папа меня не любит, я ревел и ждал с нетерпением, когда же к нам придут дядя Олег с дядей Витей и принесут папе водку.

Я был на седьмом небе от счастья, когда после очередной гулянки папа сказал, что мы будем спать вместе. Не помню, куда делась мама, но дома её не было. Мы с папой лежали вдвоём, он обнимал меня, гладил и целовал. Его щетина исколола мне губы. Помню, что я смеялся от радостного возбуждения, когда папа говорил, что любит меня. Я отвечал, что тоже очень сильно его люблю. А потом откуда-то появился дядя Витя и забрал папу. Я слышал какие-то крики и ругань с матами. Мне стало не по себе. Возня и шум стихли, хлопнула входная дверь. Я думал, что дядя Витя ушёл и папа сейчас вернётся, но вернулся он только на следующий день, с разбитым лицом. Я спрашивал, что случилось, но отец вообще перестал со мной разговаривать, а мама плакала. Я узнал потом, что папа сильно поссорился с дядей Витей, и дядя Витя стал для меня злом во плоти. Это из-за него больше не было наших посиделок, это из-за него папа больше не пил, это из-за него папа больше меня не любил.

А потом произошло это. Какой-то там несчастный случай на производстве, какие-то тросы, гроб, похороны, школа, первая сигарета в девять, прогулы, первое исключение, первое похмелье в одиннадцать… Всё происходило быстро, как в перемотке.

О том, что отец всегда хотел меня трахнуть, мне любезно сообщил дядя Олег после того, как я воткнул ему в руку карандаш… Это произошло, когда мамы не было дома. Он пришёл к ней. Явно под градусом. Не знаю… Может, они мутили… Я понятия не имел, когда она вернётся, и этот мудак попросился подождать её. Я был не против. Мне было плевать, если честно. Он часто бывал у нас, а я занимался своими делами — рисовал узоры и надписи. Я уже начал увлекаться татуировками. Он курил на балконе и позвал меня.

— Куришь?

— Нет, — соврал я.

— Хочешь, научу? — предложил дядя Олег.

Я отрицательно покачал головой. В подобных вопросах взрослых непременно крылся какой-то подвох. Не признаваться же, что я уже умею.