Раскаленное солнце (СИ)

— В этом нет никакой художественной ценности, — пояснил Саша. — Чтобы это опубликовать, мне придётся выдумывать какую-то мораль. Любая книга должна заключать в себе идею, смысл… А это просто история, можно сказать, личный дневник, который писался с целью разобраться в себе, восстановить хронологию событий…

— Личный дневник с такими эротическими подробностями? Это что, сублимация? — усмехнулся Паша, всё ещё стараясь избежать серьёзного разговора.

— А когда-то ты был таким милым и застенчивым… — Шорин наигранно вздохнул, изображая тоску по былому.

— Правда? — Паша отложил ноут в сторону и навис над своим любовником. — Так тебе всего этого не хватает? А давай я тебя трахну?

— Размечтался!

— Как там? Санни Рэй? Надо погуглить.

— Этих страниц уже давно нет в сети.

— Так нечестно! Чёрт, я хочу увидеть маленького Сашку с анальной пробкой в жопе!

— Не такой уж я там и маленький. Когда мы встретились, я выглядел точно так же.

— Но сейчас-то ты изменился, — Паша навалился на него всем телом. — Окреп, возмужал. Сейчас уже трудно поверить, что ты когда-то…

— Ты действительно хочешь поговорить об этом? — Шорин завалил своего парня на спину, оказавшись сверху.

— Ты же сам дал мне почитать, — надулся тот. — Кстати, Игорь… Игорь Галицкий… Это ведь он нехило так спонсирует твои выставки!

— Я его об этом не прошу, а он не просит ничего взамен, так что…

— Всё равно это как-то… — задумчиво протянул Паша и неожиданно — даже для самого себя — спросил: — Тебе действительно было так хреново?

— Достаточно, — ответил Саша. — В голове всё перемешалось, и я не мог сообразить, где граница между фантазиями и реальностью. Это было дико. Я сомневался во всём. Тогда я потащил тебя по всем тем местам, потому что мне самому это было нужно, я боялся идти один. Но мне необходимо было удостовериться. Свести концы с концами.

— И как концы? Сошлись? — поинтересовался Паша.

— Сошлись, — подтвердил его любовник и, немного подумав, добавил: — Хотя мне до сих пор иногда кажется, что однажды я открою глаза и увижу мягкие стены.

Они помолчали. Паше было прекрасно знакомо это чувство. Чувство, что всё не по-настоящему.

— А спидами меня нахрена пичкать было? — решил он сменить тему.

— Да как сказать… — протянул Шорин. — Ты был такой правильный и нёс всю эту пургу про то, что наркотики — зло. Мне захотелось проверить тебя на прочность. Посмотреть, надолго ли хватит твоих убеждений, если отключить тебе тормоза.

Паша осуждающе посмотрел на него.

— Идиотская проверка, — произнёс он. — Так можно и жизнь человеку сломать.

— А я и сломал. Ты же со мной, — с серьёзным видом отметил Саша, вызвав на Пашином лице сначала удивление, а потом явное недовольство. Тот хотел уже начать возмущаться, но Шорин неожиданно признался: — А ещё мне хотелось, чтобы кто-нибудь меня искренне возненавидел. Узрел, так сказать, мою истинную сущность и разочаровался.

— Вот знаешь, — задумчиво и немного раздраженно протянул Паша, — с одной стороны, низкая самооценка — это хреново, но с другой, будь она у тебя высокая или хотя бы умеренная, ты, возможно, был бы той самой мразью, которой так мечтаешь быть.

— У меня низкая самооценка? — возмутился Шорин. — Не-ет, всё как раз наоборот — моя самооценка теряется в небесах. Лючи был прав. Тотальный эгоцентризм — мой самый большой порок. Основа моей сущности.

— Да что ты говоришь? — хмыкнул его любовник и строго произнёс: — Тогда зачем ты пришёл за мной тогда? И потом, в клубе? Ты же прибегал и возвращал меня каждый раз, стоило мне уверовать в окончательный и бесповоротный разрыв наших отношений.

Шорин задумался. А ведь это было правдой. Паша был слишком независим от его притяжения. Он умудрялся подбираться так близко, а потом неожиданно ускользать. В эти его внезапные исчезновения было трудно поверить, и Саша ждал, что вот-вот он снова покажется в поле его зрения, но время шло, а знакомая фигура всё не маячила на горизонте. Он исчезал мгновенно, не ходил кругами, постепенно отдаляясь, не позволял привыкнуть. И приходилось идти искать его, выяснять, что с ним, что за шлея в очередной раз попала ему под хвост и с чего он опять решил, что между ними всё кончено… Но стоило за шкирку притащить его обратно, заключить в объятия и трахнуть, уже не верилось, что он вообще может уйти. Его любовь и преданность казались самыми непогрешимыми во вселенной. Он словно говорил каждый раз: — «Я оставлю тебя, если ты этого хочешь, но это не значит, что я перестану тебя любить. Я буду любить тебя всегда. А ты живи своей жизнью и не думай о том, что где-то есть я и я тебя люблю».

— Я понял, — заявил Саша. — Ты ещё больший эгоист, чем я. Ты гуру эгоизма. Мне с тобой просто не сравниться. Склоняю голову перед твоим величием. Ты победил.