Раскаленный добела

Но она хотела этого. И это утро, было утром третьего дня. У нее был рейс на Байю, и она собиралась лететь. Она приняла душ, затем встала перед шкафом с полотенцем, обернутым вокруг нее, жалея, что не стирала белье с тех пор, как вернулась.

Нина предложила, но Линди не нуждалась в стороже. И Нина, как выяснилось, тоже. Она потратила все свое время, изучая варианты поступления в колледж и подыскивая работу, будучи на удивление самодостаточной.

— Мяу.

Линди взглянула на кота, сидящего на ее босых мокрых ногах.

— Чего ты хочешь?

Люцифер упал и перекатился на спину, обнажив живот.

— Да, да, — но она вздохнула и наклонилась, чтобы почесать кота. — А как сегодня ходит мертвая Китти?

— Мяу.

Вскочив на ноги, Линди бросила полотенце и натянула лифчик и трусики.

— Проблема в том, что ты всегда голоден. И вообще, скажи мне вот что. Как может одинокая женщина иметь два лишних рта, чтобы прокормить?

— Я же говорила тебе, — сказала Нина, входя в единственную маленькую спальню дома Линди, выглядя, как всегда, идеально собранной в накрахмаленном ярком мексиканском сарафане и модных сандалиях. — У меня есть свои деньги. Во всяком случае, немного. — Девушка остановилась перед окном спальни, через которое был виден океан, и подняла стопку бумаг. — И у меня есть заявление в колледж. Скоро я получу диплом преподавателя, большое тебе спасибо.

В ближайшей к кровати куче вещей Линди нашла пару брюк, но чистой блузки ей найти не удалось. Повернувшись по кругу, она осмотрела комнату.

— Должно же быть что-то… ага. — Она направилась к куче одежды на стуле у окна. — На получение диплома колледжа у тебя уйдут годы.

— Да, возможно, но пока у меня есть предложение по работе в центре для пожилых людей. — Ответила Нина.

— Заниматься чем, уборкой? Нет.

Нина выглядела царственно, когда подняла бровь.

— Нет?

— Этого недостаточно, по крайней мере для тебя. Ты убирала в Мексике, ты могла бы с таким же успехом остаться… — она замолчала, когда зазвонил телефон на ночном столике. — Я почти готова, Сэм, — пообещала она вместо приветствия. — Я просто…

— Это Гриффин.

Как будто Линди уже не заметила низкий, хриплый, невыносимо знакомый голос по внезапному скачку пульса и ослабевшим коленям.

— О.

— Нам нужно поговорить.

Она тихо рассмеялась.

— По моему опыту, разговоры, начинающиеся с этих четырех слов, никогда не заканчиваются хорошо.

— Что плохо, так это то, как мы все оставили.

Линди упала на кровать, потому что ее трясло. Женщина дрожала.

— По-моему, мы оставили все как есть.

— Потому что тебе нравится прятать голову в песок. Это не работает для меня.

— Что? — пробормотала она. — Я не прячу голову в песок.

— Да, ты знаешь, — сказала Нина услужливо, приподняв плечо, когда Линди впилась в нее взглядом.

— Я хочу тебя видеть, — сказал Гриффин тем же самым голосом, каким он говорил на пожаре, когда его естественные инстинкты лидера сработали, и он контролировал всех и все вокруг.

Жаль, что он не контролирует ее. Нина смотрела на женщину, уперев руки в бока, и Линди закрыла глаза.

— Сейчас неподходящее время для обсуждения этого вопроса.

Нина вздохнула.

— Сдавайся, Гриффин, — крикнула она.

Линди повернулась к ней спиной.

— Действительно плохое время.

Гриффин на мгновение замолчал. Без сомнения, перебирал варианты. Составлял план.

— Тогда скажи мне, когда, — наконец, произнес он.

И когда же? Когда она могла смотреть на него, не желая растаять в бесформенную лужу. Когда она могла сказать себе, что это была просто похоть, и поверить в это.

— Позже.

— Линди…

— Мне надо идти, Гриффин.

— Пожалуйста, подожди.

От неожиданного "пожалуйста" женщина заколебалась.

— Слушай, — тихо сказал он. — Я тебя пугаю. Я знаю…

— Меня ничто не пугает.

— Остановись. Хватит играть в Супергерл. Да, ты чертовски сильная и круче всех, кого я знаю, но когда дело доходит до нас с тобой, ты начинаешь бояться.

— Как и должно быть. Тебя интересует не только секс, помнишь? И все же ты не хочешь большего.

— Кто сказал?

— Говорит женщина, которая знает, что ты все еще не готов ко всему этому.

Гриффин замолчал на секунду.

— Я сейчас же приеду.

— Ты не можешь. Мне нужно вылетать. Пока, Гриффин. — С необъяснимо колотящимся сердцем Линди отключилась, затем долго смотрела на телефон, задаваясь вопросом, что, черт возьми, она должна была делать со всеми этими эмоциями, драмой и ожиданием, проносящимися через нее.

Почему он звонил?

Почему его голос звучит так свирепо и невыносимо сексуально?

— Отлично, Линди, — сказала Нина, хлопая в ладоши. — И снова ты освободила себя от всяких подозрений… как мы это называли? Привязанности. — Она стояла такая самодовольная. — О, и я не буду убираться в центре для престарелых, как ты беспокоилась. Я буду читать и учить пожилых людей говорить по-испански. Это работа, которой можно гордиться.

Линди едва могла следить за разговором, потому что вспомнила, как голос Гриффина звучал у нее в ушах.

— Должно быть, это какой-нибудь богатый центр для престарелых.