Раскалённые сердца

Всеобщее внимание на сей раз привлёк Хьюз: захрипев, он повалился на стол. Руки инжемеха напряглись в последнем усилии, словно он пытался встать – а потом беспомощно соскользнули вниз, и он свалился на пол, переворачивая посуду. Ван Хойтен вскочил и отодвинул стол. Наклонившись к бесчувственному телу, он уловил лёгкий запах синильной кислоты. Пока Перри безуспешно пытался нащупать пульс, ван Хойтен выпрямился и достал из кобуры электропистолет.

– Капрал Коллинз, капрал Фергюсон! Немедленно арестовать рядового Андерсона.

Кок-стюард отпирался лишь для виду. Когда его скрутили, ван Хойтен, приблизившись, увидел в подавленном взгляде глазах лишь страх и отчаяние.

– Хьюз мёртв, – сообщил, наконец, Перри. – Я не врач, но очень похоже на цианистый калий.

Обыск в тумбочке Андерсона обнаружил пропавшие контрольные платы нейтринопередатчиков скафандров и корабля.

– Я их не трогал! – закричал кок-стюард, едва не взвизгнув от страха. – Мне это подкинули!

– Да, конечно, – рассмеялись Фергюсон и Коллинз. – Мы ведь как раз об этом говорили, иначе ты бы даже не догадался такое сказать.

Вслед за этим на Андерсона обрушилось несколько ударов, в результате которых он уже не мог членораздельно говорить. Вытянувшись на полу, кок-стюард лишь стонал, выплёвывая остатки зубов.

Ван Хойтен взял платы, завёрнутые в полиэтилен, и, триумфально улыбаясь, приказал разместить кока-стюарда там же, где ожидал суда Фрэнкленд. Вскоре из пятого отсека вышли Перри, Фергюсон и Коллинз. Камера показала прикованного к креслу Андерсона: он и то и дело дёргался, пытаясь освободиться, и что-то кричал. Вопли, исходящие из окровавленного рта, впрочем, были беззвучными – ван Хойтен предусмотрительно отключил аудиодорожку.

– Перри, немедленно подключите контрольные платы, в первую очередь – ту, что должна находиться в корабельном передатчике.

– Есть, сэр, – равнодушно ответил штурман-связист.

Они проследовали в командный отсек. Когда плата заняла место в своём гнезде, и передатчик-локатор, наконец, заработал, ван Хойтен почувствовал облегчение.

– Пойдёмте, Перри. Посмотрим, как там наш кок.

– Я думаю, это «Красная Земля», сэр. Он выглядит как типичный фанатик из леворадикальной организации.

Ван Хойтен промолчал в ответ. Стоило им войти в пятый отсек, как стало ясно: допрос Андерсона не состоится.

Кок-стюард ничего не мог им рассказать, поскольку оставил этот мир. Его безжизненный взгляд упёрся в потолок; крупный рот, в котором теперь недоставало нескольких зубов, был раскрыт в посмертном оскале.

Из уст ван Хойтена вырвалось грязное ругательство.

– Что с ним случилось? – Перри только пожал плечами в ответ.

Наконец, взяв образец крови покойного, они сунули его в медицинский анализатор. Тот выдал содержание разнообразных элементов и соединений, поставив диагноз: «В крови обнаружен стимулятор-галлюциноген метапсилоцибинамин. Высока вероятность смерти от сердечной недостаточности вследствие передозировки».

– Понятно. – Жестом приказав Перри оставаться на месте, ван Хойтен связался по интеркому с Фергюсоном и Коллинзом. – Немедленно явитесь в пятый отсек, нужна ваша помощь.

Когда оба капрала ввалились внутрь, они, словно сговорившись, присвистнули. Зрелище мёртвого Андерсона, который ещё четверть часа назад был жив-здоров, ошеломило их.

– Что случилось, сэр? – Фергюсон, более сообразительный, опередил своего мрачноватого напарника. – Умер от передозировки.

Перри, повинуясь пренебрежительному жесту ван Хойтена, предоставил капралам освобождать тело кока от наручников и перетаскивать его в холодильник.

– Можете курить, штурмосвяз. – Благодарно улыбаясь, Перри достал сигарету чуть подрагивающими от волнения пальцами и закурил. То и дело они с ван Хойтеном обменивались счастливыми улыбками.

– Только не приближайтесь ко мне, я ненавижу запах табачного дыма. – Коллинз и Фергюсон закончили свою малоприятную работу и приблизились к ним.

– Я вижу, можно курить, сэр. – Интонации Коллинза были лишь наполовину вопросительными. – Не сейчас, капрал. Сперва арестуйте сержанта Перри – и немедленно.

Перри, чьи голубые глаза полыхнули внезапным гневом, замер – в переносицу ему уставился ствол безотказного «кольта-дженерал».

– Не дёргайтесь, сержант Перри, – произнёс ван Хойтен как можно более холодным тоном. – Я не зря нарушил устав и позволил вам занять ваши преступные руки какимм-то делом. В конце концов, перед расстрелом всегда полагается последняя сигарета.

Ван Хойтен победно улыбнулся.

– Перри, поднимите руки вверх так, чтобы мы видели: в них нет никаких иглошприцев. Сейчас на вас оденут кандалы, и вы расскажете нам, как вас на самом деле зовут, зачем вы вынимали контрольные платы и почему убили сержанта Хьюза и рядового Андерсона.

19

Перри возмущённо фыркнул, но предпочёл не сопротивляться, пока двое здоровенных вахтенных приковывали его к стулу, на котором уже успело скончаться два члена их экипажа. Ван Хойтен, рассчитывая, что память об этих смертях окажет на арестованного должное психологическое воздействие, начал делиться с ним плодами собственных размышлений.