Расколотое "Я"

При такой шизоидной организации «я» обычно более или менее невоплощено. Оно переживается как ментальная сущность. Оно находится в состоянии, названном Кирке-гором «заколоченностью». Поступки индивидуума не ощущаются выражениями его «я». Его поступки — все то, что Дэвид называл своей «личностью» и что я предложил называть системой ложного «я», — становятся отделенными и частично автономными. Нет ощущения, что «я» участвует в делах ложного «я» или ложных «я», а их поступки ощущаются как все более ложные и тщетные. «Я», с другой стороны, заколачивается от всего на свете и считает себя истинным «я», а персону — ложным. Индивидуум жалуется на тщету, на недостаток спонтанности, но, возможно, он взращивает этот недостаток спонтанности и, таким образом, усугубляет свое ощущение тщетности. Он говорит, что он нереален и находится вне реальности, что он не совсем жив. Экзистенциально он совершенно прав. «Я» предельно знает само себя и наблюдает за ложным «я», как правило, весьма критично. С другой стороны, характерной чертой организации ложного «я», или персоны, является то, что в одном она обычно несовершенна, а именно в рефлективном знании. Но «я» может чувствовать себя в опасности со стороны всеобщего распространения системы ложного «я» или со стороны какой-то ее части (ср. ужас Дэвида от олицетворения женщин).

Индивидуум в таком положении неизменно до ужаса «застенчив» (см. главу 7) в том смысле, в каком это слово употребляется для обозначения прямо противоположного, а именно ощущения наблюдения себя другим*.

Такие изменения во взаимоотношениях между различ-

ными аспектами отношений личности к себе самой постоянно связаны с ее межличностными взаимоотношениями. Они сложны и никогда не бывают одними и теми же у

разных личностей.

Взаимоотношения индивидуума с «я» становятся псев-домежличностными, и «я» обращается с ложными «я», словно они являются другими людьми, которых оно депер-сонализирует. К примеру, Дэвид сослался на роль, которую играл и которая, как он обнаружил, вызывала неприязнь, сказав: «Оно имело злой язык». Теперь «я» изнутри смотрит на сказанные и сделанные ложные вещи и презирает говорящего и делающего, словно это кто-то другой. Во всем этом видится попытка создать взаимоотношения с личностями и вещами внутри индивидуума вообще без обращения за помощью к внешнему миру личностей и вещей. Индивидуум конструирует внутри себя микрокосм. Но, конечно же, этот аутистский, частный, интраиндиви-дуальный «мир» не является подходящим заменителем единственного мира, который реально существует. Если бы такой проект был осуществим, не было бы нужды в психозах.

Подобный шизоидный индивидуум в одном отношении пытается стать всемогущим, заключив внутри собственного бытия, без обращения к творческим взаимоотношениям с другими, образы взаимоотношений, требующие эффективного присутствия других людей и внешнего мира. Он хотел бы оказаться — нереальным, невозможным образом — для самого себя всеми личностями и вещами- Воображаемыми выгодами являются безопасность истинного «я», изолированность, а следовательно, свобода от других, самодостаточность и контроль.

*То есть состояния поставленного к стенке, а не находящегося за ней. В английском игра слов иная: слово «selfconscious» означает как «застенчивый», так и «осознающий самого себя». (Примеч. перев.)

Действительные же невыгодные стороны, которые можно здесь упомянуть, состоят в том, что такой проект невозможен и, будучи ложной надеждой, ведет к постоянному отчаянию; во-вторых, постоянное, преследующее ощущение тщетности равным образом является неизбежным результатом, поскольку сокрытое, заколоченное «я», при отрицании соучастия (разве что, как в случае Дэвида, при появлении в качестве еще одной персоны) с квазиавтономной деятельностью систем ложных «я», живет только «ментально». Более того, такое заколоченное «я», будучи изолированным, не способно обогащаться внешним опытом, и поэтому весь внутренний мир стремится все к большему и большему обнищанию, пока индивидуум не начинает ощущать себя просто вакуумом. Ощущение способности сделать что угодно и чувство владения всем существует тогда бок о бок с чувством бессилия и пустоты. Индивидуум, который мог одно время преимущественно «снаружи» ощущать протекающую там жизнь, которую он любил презирать как мелкую и банальную по сравнению с богатством, имеющимся у него здесь, внутри него самого, теперь жаждет вновь получить внутреннюю жизнь и получить жизнь внутри самого себя, настолько ужасна его внутренняя мертвенность.

Определяющей чертой шизоидного индивидуума такого типа, которую мы должны понять, является природа его тревог. Мы уже обрисовали некоторые из форм таких тревог под терминами «поглощение», «разрывание» и ужас потерять внутреннюю автономию и свободу, то есть быть превращенным из человека с субъективностью в вещь, механизм, камень — окаменеть.

Однако нам придется исследовать, как такие тревоги возникают при развитии шизоидной организации.