Расколотое "Я"

Можно воздержаться от страданий сего мира: ты волен это сделать и это соответствует твоей природе, но, вероятно, именно такое воздержание является единственным страданием, которого ты способен избежать.

ФРАНЦ КАФКА

При описываемом здесь шизоидном состоянии существует постоянное разъединение «я» и тела. То, что индивидуум считает своим истинным «я», переживается как более или менее развоплощенное, а телесные переживания и действия, в свою очередь, ощущаются частью системы ложного «я».

Теперь необходимо рассмотреть два элемента в таком расщеплении более подробно, а также взаимоотношения человека с другими. Сперва мы рассмотрим ментальное, или невоплощенное, «я».

Хорошо известно, что состояние временного отделения «я» от тела переживают и нормальные люди. В основном можно сказать, что это является реакцией, доступной большинству людей, обнаруживающих себя заключенными в некое пугающее переживание, из которого не существует пути физического побега. Узники концентрационных лагерей пытались ощущать себя таким образом, поскольку лагерь не предполагает никакого возможного пути оттуда — как в пространственном смысле, так и в конце определенного промежутка времени. Единственным путем оттуда являлся психический уход в собственное «я» и выход из тела.

Данное разъединение характерным образом связано с такими мыслями, как «Это похоже на сон», «Это кажется нереальным», «Не могу поверить, что это правда», «Кажется, меня ничто не трогает», «Ничего не могу понять», «Это происходит не со мной», то есть с чувством отстраненности и дереализации. Тело может продолжать действовать внешне нормальным образом, но внутренне ощущается, что оно действует само по себе, автоматически.

Однако, несмотря на сновиденческую природу или нереальность переживания и автоматическую природу действий, «я» в то же самое время далеко не «спит»; на самом деле оно чрезвычайно бдительно и может думать и наблюдать с исключительной ясностью.

Временное отстранение «я» от тела может быть представлено сновидениями.

Одна девятнадцатилетняя девушка, у которой приближался день бракосочетания — брака, которого она начинала страшиться по всевозможным причинам, — видела во сне, что она сидит на заднем сиденье автомобиля, который едет сам по себе. Эта девушка, в сущности, не являлась шизоидной личностью, но отреагировала шизоидной защитой на

конкретную ситуацию,

Р. видел сон незадолго до начала лечения. Он стоял на подножке автобуса. Водителя в автобусе не было. Р. спрыгнул, а автобус разбился. Искушает посчитать сон, который он видел через четыре месяца после прохождения курса психотерапии, мерой какого-то изменения в желательном направлении. «Я бегу за автобусом. Внезапно я оказываюсь на подножке автобуса, но в то же самое время бегу за ним. Я пытаюсь присоединиться к самому себе в автобусе, но не могу догнать автобус. Это меня напугало».

Можно было бы привести множество примеров такого обычного переживания временного разъединения. Порой оно вызывается преднамеренно; чаще же это происходит без контроля индивидуума. Но у рассматриваемых здесь пациентов расщепление не является просто временной реакцией на специфическую ситуацию повышенной опасности, которая прекращается, когда опасность миновала. Наоборот, оно представляет собой основополагающую жизненную ориентацию, и если проследить историю жизни такого человека, то обычно можно обнаружить, что оно возникает, по сути, в первые месяцы жизни, когда его действие уже проявляется. «Нормальный» индивидуум в ситуации, когда все угрожает его бытию и нет реального ощущения возможности побега, при попытках выбраться из нее развивает шизоидное состояние — если не физически, то на худой конец ментально. Он становится ментальным наблюдателем, смотрящим — отстраненно и бесстрастно, — что делает его тело или что делается с его телом. Если таково положение вещей у «нормального» человека, по крайней мере можно предположить, что индивидуум, чьим постоянным образом бытия-в-мире является подобное расщепление, живет в том, что представляется ему — а то и нам — миром, со всех сторон угрожающим его бытию, миром, из которого нет выхода. Для таких людей именно в этом суть дела. Для них мир является тюрьмой без решеток, концлагерем без колючей проволоки.

У параноика есть особые преследователи. Кто-то действует против него; Существует заговор с целью похитить его мозг. В стене его спальни спрятана некая машина, испускающая излучение, размягчающее мозг, или пропускающая через него во время сна электрические заряды. Личность, которую я описываю, ощущает на данной фазе, что ее преследует самое реальность. Мир — такой, какой он есть, другие люди — такие, какие они есть, представляют собой опасность.