Расколотое "Я"

Например, один человек с шизофреническим расстройством, дважды долгое время лечившийся в психиатрической больнице, рассказал мне о своих реакциях при нападении на него ночью в темном переулке, когда он еще был совершенно здоров. Он шел по переулку, а навстречу ему шагали двое мужчин. Когда они поравнялись с ним, один из них внезапно ударил его дубинкой. Удар был не очень точный и оглушил его лишь на мгновение. Он зашатался, но достаточно быстро пришел в себя, чтобы повернуться и атаковать бандитов, хотя и был невооружен; после короткой схватки они убежали.

Интересно же здесь то, как этот человек переживал этот инцидент. Когда его ударили, первой реакцией было удивление. Затем, пока он все еще был отчасти оглушен, он подумал о том, насколько бессмысленно этим людям на него нападать: у него с собой не было денег, они ничего не могли с него получить. «Они могли бы лишь избить меня, но не могли причинить никакого настоящего вреда». То есть любой ущерб, нанесенный телу, не мог по-настоящему, реально ему Повредить. Конечно, существует смысл, при котором подобная установка могла бы являться вершиной мудрости, когда, к примеру, Сократ утверждает, что доброму человеку нельзя причинить никакого вреда. В данном же случае «он» и его «тело» были разъединены. В такой ситуации он боялся гораздо меньше обычного человека, поскольку, с его точки зрения, он не мог потерять ничего, по существу принадлежавшего ему. Но, с другой стороны, его жизнь была полна тревог, не возникающих у обычных людей. Воплощенный индивидуум, целиком впутанный в желания, потребности и поступки своего тела, подвержен чувству вины и тревоги, сопутствующему подобным желаниям, потребностям и поступкам. Он подвержен как телесным расстройствам, так и плотским наслаждениям. Собственное тело не является убежищем от уничтожающего самопорицания. В воплощенности как таковой нет гарантии против чувства безнадежности или бессмысленности. За пределами своего тела ему по-прежнему приходится узнавать, кто он такой. Его тело можно переживать как больное, отравленное, умирающее. Короче, телесное «я» не является нерушимым оплотом, спасающим от разъединения онтологическими сомнениями и неопределенностями: само по себе оно не является защитой от психоза. И наоборот, раскол в переживании собственного бытия на невоплощенную и воплощенную части есть не больший указатель на латентный психоз, чем полная воплощенность — на гарантию душевного здоровья.

Однако, хотя из этого никоим образом не следует, что индивидуум, подлинно основанный на своем теле, является иначе объединенной, цельной личностью, это означает, что у него есть отправная точка, неотъемлемая по крайней мере в этом отношении. Подобная отправная точка будет предпосылкой иерархии возможностей, отличной от иерархии, открытой для личности, переживающей себя с точки зрения дуализма «я» и тела.

Невоплощенное «я»

При таком положении индивидуум переживает свое «я» как более или менее отделенное или отстраненное от тела. Тело ощущается скорее как объект среди других объектов в этом мире, а не как ядро собственного бытия индивидуума. Вместо того чтобы быть ядром истинного «я», тело ощущается как ядро ложного «я», на которое отстраненное, развоплощенное, «внутреннее», истинное «я» взирает с

нежностью, изумлением или ненавистью в зависимости от

случая.

Подобное отделение «я» от тела препятствует прямому участию невоплощенного «я» в любом аспекте жизни этого мира, который опосредован исключительно благодаря телесному восприятию, чувствам и действиям (средствам выразительности, жестам, словам, поступкам и т. п.). Невоплощенное «я», являющееся сторонним наблюдателем всего, что делает тело, ни во что прямо не вовлекается. Его функциями становятся наблюдение, контроль и критика того, что тело переживает и делает, и об этих операциях обычно говорят как о чисто «ментальных».

Невоплощенное «я» становится гиперсознанием. Оно пытается постулировать свои собственные имаго. Оно развивает с самим собой и с телом взаимоотношения, которые могут стать весьма сложными.

Но, в то время как было проведено уже множество исследований по психопатологии воплощенной личности, сравнительно мало написано о личности, бытие которой вот так, коренным образом, расщеплено. Конечно, были исследованы временные состояния разъединения «я» и тела, но обычно такие разъединения рассматриваются как возникающие из изначального положения, в котором «я» было воплощено, потом под воздействием стресса на время отделилось и возвратилось в изначальное воплощенное положение, когда кризис прошел.

«Пограничный» случай — Дэвид

Я дам простой отчет о Дэвиде с минимальными комментариями, поскольку хочу, чтобы читателю стало совершенно ясно, что подобные люди и подобные проблемы существуют в действительности, а не являются моей выдумкой. Этот случай также может служить основой для более общего обсуждения, проводимого ниже.