Расколотое "Я"

похоже, с ней не сблизилась. Однако младшая сестра встроила в свою схему фантомов старшую, которая была одной из немногих преимущественно добрых фигур в се '

Фаза III: Безумная

Основное обвинение Джулии заключалось в том, что мать пыталась ее убить. Когда ей было семнадцать, произошел инцидент, который, вероятно, являлся действенной причиной перехода от «плохой» фазы к безумию.

Об этом втором обстоятельстве рассказала мне ее сестра. До семнадцати лет у Джулии была кукла. С младенчества Джулия одевала и наряжала ее, играла с ней у себя в комнате — никто точно не знал как. В ее жизни это был секретный анклав. Она звала ее Кукла Джулия. Мать все больше и больше настаивала на том, чтобы она оставила эту куклу, поскольку она теперь уже большая девочка. Однажды кукла исчезла. Неизвестно, то ли ее выбросила Джулия, то ли убрала мать. Джулия обвиняла мать. Мать отрицала, что прикасалась к кукле, и говорила, что Джулия наверняка потеряла ее сама. Вскоре после этого некий голос сказал Джулии, что ребенок в ее одежде был избит до неузнаваемости ее матерью, и она предложила сообщить об этом преступлении в полицию.

Я сказал, что от куклы избавилась либо Джулия, либо ее мать, поскольку кажется весьма вероятным, что на этой стадии для Джулии «мать» уже стала скорее архетипической разрушительницей, чем реальной матерью во внешнем мире. Когда Джулия говорила, что ее «мать» убила куклу, вполне вероятно, что это сделала «она», то есть что это сделала ее «внутренняя» мать. Как бы то ни было, в сущности, этот поступок явился катастрофой, ибо Джулия, очевидно, близко отождествлялась с этой куклой. В ее игре с куклой кукла была ею самой, а она — ее матерью. Вполне возможно, что в игре она становилась все более и более плохой матерью, которая в конечном итоге убивает куклу. Мы увидим позднее, что при психозе «плохая» мать очень часто действовала и говорила посредством нее. Если бы куклу уничтожила ее настоящая мать и призналась в этом, событие могло бы не носить такой катастрофической окраски. На этой стадии обрывки душевного здоровья у Джулии поддерживались с помощью шанса поместить что-то плохое в ее действительную мать. Невозможность сделать это реально была одним из факторов, внесших свой вклад в развитие шизофренического психоза.

Призрак заброшенного сада

…на некоторой стадии машина, до этого собранная целиком и полностью, может обнаружить себя разъединенной на отдельные узлы с более высокой или более низкой степенью независимости,

НОРБЕРТ ВИНЕР. «Человеческое использование человеческих существ»

Последующие замечания приложимы как к Джулии, так и к другим хроническим шизофреникам гебефренокататонического типа. Они не намерены охватить все формы состояния хронического психоза, где весьма очевиден раскол в той или иной форме. В частности, они приложимы к параноидальным психозам, где наблюдается в некотором роде большее объединение личности, чем обнаруженное у Джулии и подобных ей.

Самобытие Джулии стало столь фрагментарным, что ее лучше всего описать как влачащую существование типа смерти-в-жизни в положении, приближающемся к хаотичному небытию.

В случае Джулии хаос и недостаток бытия и индивидуальности не были полными. Но у человека, находящегося вместе с ней в течение долгого времени, возникало жуткое «ощущение прекокса»*, описанное германскими клиницистами, то есть восприятие еще одного человеческого существа как несуществующего. Даже когда ощущалось, что произнесенные слова являлись выражением кого-то, фрагмент «я», стоящий за этими словами, не был Джулией. Возможно, был кто-то, обращающийся к нам, но, слушая шизофреника, очень трудно понять, «кто» говорит, и точно так же трудно понять, к «кому» обращаются.

Во время бесед с Джулией у меня часто возникало ощущение, будто я занимаюсь групповой психотерапией с одним пациентом. Таким образом, я столкнулся с беспорядочным выбалтыванием совершенно несопоставимых установок, чувств и выражением каких-то побуждений. От одного момента к другому интонации, жесты и манеры изменяли свой характер. Можно начать распознавать обрывки речи или фрагменты поведения, неожиданно возникающие в разные моменты, которые, по-видимому, подходят друг к другу по причине сходства интонации, лексикона, синтаксиса, погруженности в высказывание или согласуются поведенчески по причине определенных стереотипных жес-

*От термина «dementia ргаесох», прежде используемого для обозначения того, что сейчас мы в основном называем некоей формой шизофрении у молодых людей, которая, как думается, доходит до хронического психоза. По-моему, такое «ощущение прекокса» должно являться реакцией публики на Офелию, когда у нее возник психоз. С клинической точки зрения она, без сомнения, шизофреничка. При ее безумии тут никого нет. Ома — не личность. Нет неотъемлемой самости, выраженной посредством действий или высказываний. Непостижимые заявления делаются ничем. Она уже мертва. Сейчас только вакуум там, где некогда была личность.