Расколотое "Я"

тов или манер. Поэтому создавалось впечатление, что находишься в присутствии различных фрагментов или незавершенных элементов разных «личностей», действующих одновременно. Ее «словесная окрошка», по-видимому, являлась следствием большого количества «квазиавтономных систем», стремящихся выразить себя одновременно через одни и те же уста.

Такое впечатление усиливалось, хотя едва ли становилось менее смущающим, благодаря тому факту, что Джулия, похоже, говорила о себе в первом, втором и третьем лице. Необходимо близко узнать конкретного пациента, прежде чем сможешь сказать что-либо о значении таких высказываний (это справедливо и для всех остальных аспектов шизофренической деятельности).

Жане различал диссоциацию, или расщепление, молярное и молекулярное. Истерическое расщепление личности — молярное. Шизофрения состоит из молекулярных расщеплений. В- случае Джулии, по-видимому, имели места оба. Общее единство ее бытия разбилось на несколько «отдельных узлов» или «отдельных систем» (квазиавтономных «комплексов», «внутренних объектов»), каждая из которых обладала своей собственной небольшой стереотипной «личностью» (молярное расщепление). Вдобавок любая действительная последовательность поведенческих актов дробилась более мелким образом (молекулярное расщепление). Например, была разрушена даже целостность слов.

Поэтому неудивительно, что мы говорим в таких случаях о «недоступности» и «ощущении прекокса». С Джулией было нетрудно проводить вербальный обмен определенного рода, но, поскольку у нее, по-видимому, не было какого-то общего единства, а скорее была констелляция квазиавтономных частных систем, говорить с «ней» было трудно. Впрочем, не следует мыслить в первую очередь с точки зрения какой-то механической аналогии, так как даже это состояние, близкое к хаотичному небытию, никоим образом не является необратимым и зафиксированным в своей разъединенности. Джулия порой чудесным образом вновь собиралась вместе и демонстрировала очень трогательное выполнение своих обязанностей. Но по различным причинам ее пугали такие моменты объединения: из-за нахождения среди других, потому что она должна была поддерживать в них сильную тревогу, и потому, что процесс разъединения, видимо, по воспоминаниям, ужасал как переживание столь жуткое, что для нее убежищем была необъединенность, нереальность и мертвенность.

Бытие Джулии в виде хронической шизофренички, таким образом, характеризовалось недостатком единства и раздроблением на то, что можно по-разному назвать отдельными «узлами», комплексами, отдельными системами или «внутренними объектами». Каждая из этих отдельных систем обладала распознаваемыми чертами и своими собственными отличительными признаками. Исходя из этих постулатов, можно понять многие из черт ее поведения.

Тот факт, что ее самобытие было не собрано целиком и полностью, а расщеплено на отдельные узлы или системы, позволяет нам понять то, что различные функции, предполагающие достижение единства личности или по крайней мере высокую степень единства личности, не могли быть в ней представлены и действительно представлены не были.

Единство личности есть необходимое условие рефлективного осознания, то есть способности осознавать свое собственное «я», действующее относительно неосознанно или с простым первичным нерефлективным осознанием. У Джулии каждая отдельная система могла осознавать объекты, но одна система не могла осознавать процессы, происходящие в другой системе, отколотой от этой. Например, если во время беседы со мной одна система «говорила», то, по-видимому, не существовало общего единства внутри пациентки, благодаря которому «она» как объединенная личность могла осознавать то, что эта система говорит или делает.

Поскольку рефлективное осознание отсутствовало, «память», предпосылкой которой, по-видимому, является рефлективное осознание, была весьма обрывочной. Вся ее жизнь, казалось, проходила одновременно. Отсутствие полного переживания бытия как целого означало, что ей не хватало объединенного переживания, на котором основывается отчетливое представление о «границах» ее бытия.