Расколотое "Я"

Впрочем, подобные общие «границы» не всецело отсутствовали. Таким образом, термин Федерна «граница эго» является неудовлетворительным. Нужен другой термин для той полноты, частью которой является это. Скорее, каждая система, по-видимому, обладала своими собственными границами. Так сказать, осознанию, характеризующему одну систему, другая система, вероятно, казалась находящейся вне нее. Внутри общего единства отдельный аспект ее бытия, даже достаточно «дистонический» для остальных, вызывал бы мучительный конфликт. Однако в ней конфликты такого рода возникнуть не могли. Только «снаружи» можно было увидеть, что различные конфликтующие системы ее бытия действовали в одно и то же время. Каждая отдельная система, по-видимому, имела внутри себя собственный очаг, или центр, осознания: она имела собственные, весьма ограниченные схему памяти и способы структурирования объектов восприятия; собственные квазиавтономные побуждения или составляющие побуждений; собственную склонность к сохранению автономии и особые опасности, угрожавшие этой автономии. Джулия ссыпалась на эти разнообразные аспекты как на «него» или «ее» или обращалась к ним как к «тебе». То есть вместо обладания рефлективным осознанием этих аспектов самой себя «она» воспринимала действие отдельных систем так, будто они принадлежали не «ей», а чему-то внешнему. У нее появились галлюцинации.

Наряду со склонностью воспринимать аспекты собственного бытия как «не-ее», имел место провал в распознавании того, что «объективно» было не-ею, и того, что было ею. Это всего-навсего другой аспект недостатка общей онтологической границы. Она, к примеру, могла ощущать дождь у себя на щеках как свои слезы.

Вильям Блейк в своем описании расщепленных состояний бытия в «Пророческих книгах» описывает склонность стать тем, что воспринимаешь. У Джулии любое восприятие, по-видимому, грозило смешением с объектом. Она проводила большую часть времени, занимаясь этим затруднением: «Это дождь. Я могла бы быть дождем», «Этот стул… эта стена. Я могла бы быть этой стеной. Для девушки ужасно быть стеной».

По-видимому, любое восприятие угрожало слиянием, а ощущение восприятие ее другим угрожало ей сходным образом. Это означало, что она жила в мире постоянного преследования и ощущала, что делает для других то, что, по ее опасениям, могло случится с ней. Почти каждый акт восприятия, по-видимому, включал в себя путаницу «я» и «не-я». Почва для такой путаницы была подготовлена тем фактом, что, поскольку более крупные аспекты ее личности частично находились вне ее «я», легко было спутать эти отколотые аспекты своего бытия с другими людьми, например спутать свою «совесть» со своей матерью, а мать — с «совестью».

Любовь поэтому была очень опасна. Вспоминать любимого человека = напоминать его = быть тем же самым. Если она меня любит и вспоминает, она напоминает меня, она — это я. Таким образом, она начала с того, что говорила, что она — моя сестра, моя жена, она была некоей Нэвест. Я был жизнью. Она была Невестой Жизни. У нее обнаруживались мои манеры. У нее внутри было Древо Жизни. Она была Древом Жизни. Или опять-таки:

Она обдумывает мысли а, Ь, с.

Я высказываю сходные мысли а[1], Ь[1], с[1].

Поэтому я украл ее мысли.

Полное психотическое выражение этого состояло в обвинении меня в том, что я держу у себя в голове ее мозг.

И наоборот, когда она копировала или имитировала меня, она, вероятно, ожидала от меня возмездия за «обнаружение» себя с маленькой толикой меня, которую, по ее ощущениям, она украла. Конечно же, степень слияния все время менялась. Например, кража предполагает некоторую границу между «я» и «не-я».

Теперь мы проиллюстрируем и разработаем в деталях упомянутые выше вопросы с помощью примеров.

Одна из простейших иллюстраций воздействия расщепления ее бытия на два отдельных «узла»: она выдает-себе приказ и его выполняет. Она делала это постоянно — либо еле слышно, либо в полный голос, либо посредством галлюцинаций. Вот так «она» говорила: «Сядь, встань» — и «она» садилась и вставала; или некий вызванный галлюцинацией голос — голос отдельной системы — отдавал приказ, и «она» — действие другой отдельной системы — повиновалась.

Еще один заурядный пример: «она» говорила нечто, что «она» приветствовала ироническим смехом (несовпадение мысли и аффекта). Давайте предположим, что заявление исходит из системы А, а смех — из системы В. Тогда А говорит мне: «Она — царствующая королева», тогда как В иронически смеется.

Большая часть происходящего была сродни продолжительному «заеданию». А говорит что-то относительно связно, а потом запутывается, и начинает говорить В. А вновь вмешивается, говоря: «Она (В) украла у меня язык».

Эти разнообразные отдельные системы можно было идентифицировать, по крайней мере до некоторой степени, после близкого знакомства с Джулией по причине постоянства той роли, которую каждая играла в том, что можно назвать межличностной «группой», которую они образовывали.