Расколотое сердце кондитера (СИ)

Лишь увидев еду, которую начали выносить слуги, стоило только им всем усесться по местам, у Лиды судорогой скрутило желудок. Мельком взглянув на Марину, она поняла, что и подругу мучил голод. Максим и Барбарис держались лучше, и все же молодым организмам, только что потратившим силы на драку, была необходима подзарядка. Трюфель и Зефир вели себя, как и подобало взрослым — молча ждали, когда перед ними поставят первые блюда.

— Я понимаю, что вы хотите как можно быстрее попасть в Баттенберг, — начал Кизил, когда все были готовы приступить к еде, — но мне приятно разделить с вами эту трапезу. Я искренне желаю нашим народам долгих лет процветания и надеюсь, что вместе мы сможем преодолеть все трудности, что выпадут на нашем пути.

Кизил поднял вверх наполненный бокал и остальные последовали его примеру.

Дальнейший обед проходил в несколько странной, но все же душевной атмосфере. Кизил, Лида и Барбарис вспоминали турнир Великих правителей. Зефир и Трюфель не вмешивались в разговор, Максим лишь изредка вставлял свое слово. Чаще всего саркастическое.

— Если бы не Барбарис, — говорила Лида, — не выбраться бы нам из того гнезда. Да?

Она взглянула на Максима и заговорщицки усмехнулась.

— Да, мы были в шаге от провала, — согласился Горький.

Он помнил, как в последний момент успел схватить сорвавшуюся с уступа вниз Лиду за запястья, и от этого воспоминания у него неприятно зашевелились волоски на затылке. Не услышь он, как Лида, выкрикивая его имя, звала на помощь, и опоздай он на какую-то несчастную секунду, то…

Максим махнул головой, отгоняя от себя мысль о том, а что было бы, если бы он не успел?

— Я бы сказал, шо вы весели на волоске!.. — Барбарис засмеялся, но тут же зарделся и виновато опустил глаза в свою тарелку, глядя на Лиду исподлобья. — П-прошу прощения… энто было неуместно.

Но Лида по-дружески махнула на иргийца рукой.

— Ты мне жизнь спас, Барбарис, вытащив с того обрыва. И Максиму, кстати, тоже.

— Верно, — Горький согласно кивнул головой, — если бы не ты, я бы полетел вниз вместе с ней.

— Ты это на что намекаешь?.. — Лида гневно зыркнула на сидевшего напротив нее парня. — Что я настолько тяжелая?

— Ну явно не на то, что я настолько слабый, что не смог бы с обрыва вытащить девчонку, — в той же манере ответил ей Максим.

И только Лида набрала в легкие побольше воздуха, чтобы как следует поспорить с Горьким о том, что говорить за столом о весе молодых и юных девушек как минимум невежливо. Если не сказать, что по-хамски. Но услышав со стороны мерное постукивание, Лида выдохнула весь воздух обратно и опасливо повернула голову на звук.

Сидевший рядом с ней Зефир постукивал пальцем по краю стола и гневно сверлил подопечную взглядом.

— Откуда ты там чуть не упала?..

«Блин!..»

Лида покосилась на Максима, но тот быстро увлекся содержимым своей тарелки, оставляя разговор с Зефиром на тему того, как она чуть не погибла на турнире, на саму Лиду.

— И насколько высоким был тот обрыв?

У Лиды дернулись уголки губ.

— Да вообще не высоко, — сказала она, вновь посмотрев на Зефира. — Метров… ну не знаю точно… может три-четыре. Я б даже ногу не сломала!..

— Да?.. — Зефир взглянул на Барбариса. — А ты что скажешь? Насколько высоко там было?

Барбарис растерянно моргал, смотря то на Лиду, то на ее покровителя. И он не знал, что нужно было сказать. Правду? Или солгать? Но Барбарис старался не лгать и всегда говорил то, что должен был, если молчать не удавалось.

На этот раз Барбарис решил не отвечать на заданный ему вопрос, не подозревая, что тем самым только усугубил ситуацию.

— Лида!..

— Но я же в порядке!.. И вообще, кто старое помянет, верно?.. — Лида попыталась найти помощь в лице Кизила. — Верно же, Кизил?.. У Вас тут так же говорят?

Кизил улыбался, но на вопрос ответил утвердительно.

— Действительно, кто старое помянет, тому глаз вон. — Он вновь поднял бокал. — Звучит как хороший тост. Давно я так душевно не сидел с кем-то, с кем было бы о чем просто поговорить и посмеяться.

От его слов атмосфера в обеденной изменилась, за столом повисла гнетущая тишина.

«Другими словами, — подумалось Лиде, — он здесь всегда один?»

— А что насчет Вашей семьи? — как всегда сначала сказав, а потом подумав, произнесла девушка.

На лице царя застыло грустное выражение.

— Матушка с сестрами не живут во дворце.

— Но ведь они Ваша семья… Почему же?..

На этот вопрос Кизил ответить не успел. В комнату вбежала знакомая Лиде женщина — Шелковица. Сжимая длинными жилистыми пальцами подол своего белого платья, она направилась прямиком к царю и, склонившись над ним, начала что-то быстро шептать ему на ухо.

Выражение лица Кизил с каждой пройденной секундой становилось все испуганнее, а само лицо бледнее.

— Ты уверена в этом? — спросил он у старейшины.

Шелковица, поджав губы, коротко кивнула.

— Боюсь что это правда, Государь. Гонец только что принес эту весть с границы. — Женщина обвела собравшихся за столом гостей взглядом перепуганных глаз, и остановила свое внимание на Лиде. — Вашим гостям стоит немедленно покинуть дворец, Государь. Их присутствие в Аронии лишь усугубит ситуацию.