Расколовшаяся Луна

— Ты не молода. Продолжай, — ответил Колин, как будто мы только спрягали здесь французские глаголы. Мои слёзы высохли. Вместо этого я была настолько смущена, что моё лицо горело. К чёрту, почему собственно? Колин ведь тоже был там.

— И теперь это всё равно так. Мне грустно, хотя мы в конце были так близки. Как будто существовало только одно единственное тело, одно существо. Но я не могу удержать это чувство… это невозможно…

И теперь к тому же он хочет поехать кататься на Луисе. Это не только закончилось, нет, он ещё оставлял меня одну. Опять. Может, он сбегал не только перед завтраком, но так же и перед ужином.

Колин прижал свой лоб к моему. Его кожа слабо пахла блестящей шерстью Луиса, деревом, солью и морем. И мной.

— Ты ведь специалистка в логическом мышлении, Эли. Помимо того, что это было бы бессмысленно — оставаться с женщинами, которые в тайне бояться тебя — что бы они сказали, когда утром встанет солнце, а у меня просто так взял и изменился цвет волос и глаз?

Я прокашлялась. Он был прав. Это был неопровержимый аргумент для того, чтобы бежать перед завтраком.

— Но сейчас, с тобой, я не убегаю. Я ухожу, чтобы можно было остаться. Я надеюсь, что киты находятся ещё там в море. Я доеду с Луисом до берега и найду их, потому что они направлялись на север. Я делаю это, чтобы остаться с тобой. А не для того, чтобы убежать.

— Ладно. Хорошо. — Опять я начала плакать. Но в этот раз от облегчения.

— Ты вообще не боялась. — Прохладное дыхание Колина коснулось моей шеи, и, не приняв заранее решения или планируя это, мои пальцы пробрались ему под рубашку и вытащили её из штанов. — Ты свела меня с ума. Я был бы идиотом, если бы это обратило меня в бегство.

— Хорошо, — повторила я вяло и поняла, что моя левая рука снова предпринимала специальные рейсы, после того, как я засунула её под ремень, обхватила смело голую ягодицу. — Подтянутая задница, — добавила я с упрёком и почувствовала себя внезапно успокоившейся и защищённой. Посткоитальная грусть, тоска, печаль, меланхолия. Чего ещё я ожидала? Я была вместе с Маром. Так и должно было быть.

А теперь я должна была его отпустить, как бы тяжело это не было для меня и моей левой руки. Неуклюже я высвободила её из его джинсов.

Колин стоял там, будто поражённый громом. Его глаза, затуманенные, смотрели сквозь меня.

— Что такое? — спросила я. — Чего ты ждёшь?

— Того, что кровь потечёт снова в мой мозг. — Он встряхнулся, будто хотел освободиться от своих собственных мыслей, и последние пряди высвободились из его косички. Лента сползла с волос, но я вовремя её поймала.

— Подожди немного, — попросила я Колина и развернула его, поднялась на табуретку рядом с кроватью и заплела его косичку заново. Тёмные, блестящие пряди покалывали под моими пальцами, и ещё в то время как я завязывала ленту, они начали бунтовать. Но на какое-то время это их удержит. Критически я осмотрела результат. Колин выглядел потрясающе.

— Почему они так быстро выросли?

— Из-за моря, — ответил он, пожимая плечами. Не поцеловав меня и не обняв, но с взглядом, из-за которого у меня закружилась голова, он покинул дом и исчез в ночи. Вскоре после этого я услышала размеренный стук копыт, который приблизился, проехал мимо и, в конце концов, затих.

Измученная я выскользнула из своей одежды, слишком усталая, чтобы ещё помыться, расчесать волосы или даже почистить зубы, и забралась под тяжёлое, белое, пуховое одеяло. Когда я засыпала, то услышала, как поют киты. Совсем близко.

Глава 40 Перевёртыш

— Одной любовью сыт не будешь, Лесси.

Как всегда голос Колина вытащил меня безошибочно и быстро из моих снов. Я ещё не была готова встретиться с реальностью и оставила глаза закрытыми. Но когда моё сознание взяло вверх, сквозь веки я увидела, что ещё царила ночь.

— Тебе нужно что-нибудь съесть, если не хочешь упасть в обморок. Такое ведь уже было летом.

Мудрые слова. Хотя я лежала, у меня кружилась голова. Наверное, поэтому я только что видела сон о нескончаемой поездке в лифте, который нёсся слишком быстро наверх и вниз, и я ничего не могла против этого предпринять.

— Хммм, — пробормотала я сонно и послушно открыла рот. О, это было… что-то масленое. Чуточку ванили. Изысканный вкус корицы. Творог? Яйца? Во всяком случае, это был кусок пирога. Амброзия.

— Ещё, — потребовала я властно и стала ждать, как птенец в гнезде, с открытым ртом следующего кусочка. Лишь после третьего я открыла глаза. Колин сидел на полу, скрестив ноги, перед моей кроватью и с интересом смотрел на то, как я жую.

Должно быть, он нашёл китов. Его кожа переливалась в темноте комнаты, волосы слегка извивались, а его глаза искрились чёрными блестящими огоньками. Сам дьявол кормил меня, и я его за это любила. Но мне нужно было также что-нибудь попить.

— Воды.

— У меня есть кое-что получше. — Он приставил к моему рту кружку, и прежде чем мой нос смог распознать, что там находилось, я с жадностью сделала глоток. Горячее какао. Да, это было действительно лучше. Намного лучше. Почти без сахара, ароматное, крепкое.