Расколовшаяся Луна

В конце коридора зажурчал смыв туалета. Потом Джианна начала громко чистить зубы и полоскать горло. Если она во всём этом несчастье думала ещё и о гигиене полости рта, то не так уж плохи были у неё дела.

Да — кто, собственно, выиграл сражение? И что это был недавно за странный акт? Колин что, атаковал меня? И я как раз изменялась и поэтому чувствовала себя такой сильной и спокойной? Может, я уже была на стадии метаморфозы?

Колин ответил на мой вопрос. Потому что если бы метаморфоза уже началась, то я, безусловно, услышала бы, как он идёт. А так я испустила громкий крик, когда он внезапно появился перед нами в окне. Он, должно быть, как и Францёз, вскарабкался по стене дома вверх, и, при всём уважение, Колин выглядел лишь незначительно лучше, чем он.

Тильман и Пауль, испугавшись, отошли в другой угол комнаты, Пауль полз, как маленький ребёнок, Тильман быстро, как ласка. Только я осталась стоять.

— Ты тоже был красив, — сказала я нежно, не понимая, чем он заслужил эту нежность. Недавно он пытался превратить меня в месиво. Задушить. Утопить. Почему я чувствовала себя всё ещё прекрасно? И почему я любила его — даже сейчас, когда его белая кожа была пронизана бесчисленным количеством фиолетовых прожилок и обтягивала истощённо его угловатые скулы? Его глаза лежали так глубоко в глазницах, что в них больше не мог отражаться свет. У зрачков был цвет старой золы. Голубоватая пена собиралась в уголках рта. С рычанием, похожим на хрюканье, он обнажил свои зубы. Дёсны были чёрными.

— Колин, что… что с тобой? — Он казался тяжело больным. Я знала, что Мары не могли заболеть. Но он не был здоровым. Нисколечко.

— Пошли Тильмана к нему. И сопровождай его, — проник его голос в мою голову, не бархатистый и чистый, как обычно, а совершенно обессиленный и тревожно злой одновременно.

Я повернулась к другим. Джианна стояла возле Пауля. Она всё ещё была зеленовата, и казалось, будто обдумывает исчезнуть ещё раз в туалете. Что лучше всего — больше никогда оттуда не выйти. Пауль гладил её, с отсутствующим видом, по взлохмаченным волосам. Его понимание смешалось с глубоким отвращением. Но сомнения в глазах больше не было. Мары существовали. О, и как же они существовали.

— Эли, — сказал он медленно. — Отойди от этого… этого… Иди ко мне. Немедленно. Эли! — Я проигнорировала его, а вместо этого, помахав рукой, подозвала к себе Тильмана. Но Пауль попытался ещё раз. — Эли, он истязал тебя, иди сейчас же сюда или клянусь, я убью его…

— Ты не сможешь, Пауль, — уговаривала его Джианна шёпотом. — Ты же видел, что он сделал с ней… Не провоцируй его. Эли! — крикнула она, дрожа, но стараясь говорить разумным тоном учительницы. — Иди к нам, мы убежим. Он того не стоит. Пнуть женщину в живот…

Мой взгляд заставил её остановиться — мой и Колина. Она, испугавшись, опустила веки и начала грызть нижнюю губу. Пауль снова хотел что-то сказать, но я опередила его.

— Пожалуйста, заткнитесь, хорошо? — набросилась я на обоих. — У нас для этого нет времени! Вы хотите, чтобы Францёз поднялся наверх и всех нас прикончил? Нет?

Они покачали головами, Джианна поспешно, а Пауль больше угрожающе, чем соглашаясь. Я снова обратила внимание на Тильмана, который в ожидании стоял рядом со мной.

— Теперь твоя очередь, — передала я приглушённо дальше, что только что получила от Колина. — Ты должен спуститься к Францёзу. Почему, собственно? — Я вопрошающе повернулась к Колину. Он опустил свои ресницы и прислонился, не двигаясь, к стене рядом с окном.

— Нам нужно проверить. Доказательство. — Это больше был не голос, только мрачное, агрессивное рычание. Если бы другие могли его слышать, то убежали бы.

— Ну, класс, — вздохнула я. Этого я не могла передать дальше. После всего, что они, должно быть, видели, они не отпустят Тильмана. Я посмотрела прямо на него. — Ты идёшь со мной?

— Конечно, — ответил он лаконично.

— Нет. Нетнетнетнет! — прогремела Джианна. — Оставайтесь здесь! Пожалуйста! Только не к монстру, там, внизу! И я не хочу оставаться здесь без вас с этим монстром! — Она, всхлипывая, указала на Колина, который задом поднялся по стене вверх и в странно выгнувшимся положении прилип к потолку. Его волосы, жужжа, извивались вокруг самих себя. — Посмотри!

— Смотри, — прошипела я предупреждающе. — Он медитирует. — Рот Джианны открылся.

— Медитирует? — повторила она ошеломлённо. — Ты шутишь? Пауль, скажи ты тоже хоть что-то!

Но Пауль только смотрела на нас молча, и это меня не удивляло. Для него было слишком много информации разом. И нельзя забывать и того, что четверть часа назад он чуть не перешёл через Иордан.

— Откуда ты вообще знаешь, что вам делать? Он ведь вовсе не говорит, — добавила Джианна сорвавшимся голосом.

— Я слышу его в моей голове, — ответила я спокойно. — Я слышу его мысли. Я чувствую, чего он хочет.

— Она действительно может это делать, — подтвердил Тильман также спокойно.

— Я этого не понимаю, — запричитала Джианна. — Ты чувствуешь, чего он хочет, да? Ты всё это время боялась, он хотел убить тебя…

— Откуда ты это знаешь? — перебила я её резко.