Расколовшаяся Луна

— С Паулем я вовсе не вижу большой проблемы, — сказал Тильман. — Может быть, ему стоит съехаться вместе с Францёзем. Колин ведь написал, что это удерживает Маров, когда спишь рядом с другим человеком. Храп Пауля может вывести любого из комы. Этого должно хватить, чтобы удерживать Францёза от глубокого сна и испортить аппетит Мара.

— Ни в коем случае! — воскликнула я бурно. — Пауль и Францёз не съедутся вместе, нет, я этого не допущу. — Мысль Тильмана может и не была такой уж неправильной. Уже лишь постоянное присутствие Францёза должно было бы хватить, чтобы прогнать любое демоническое существо. Но Пауль и Францёз в одной квартире, день и ночь вместе, как супружеская пара, навсегда? Никогда в жизни.

— Почему ты так сопротивляешься этому?

— Потому что… — Я стремительно выставила свой указательный палец вперёд, а уголки губ Тильмана, забавляясь, поднялись вверх. — Потому что я ему не доверяю… Это ничего не имеет общего с тем, что он гей, я не имею ничего против того, что Пауль гей, если он сам себя таким считает. Я не доверяю Францёзу. Я не могу объяснить, почему. Я это чувствую.

— Францёз тебя не выносит, Эли, — сказал Тильман трезво, как будто это была причина для моего недоверия, а всё, что я сказала, — ложь. Ну ладно, господин Шютц меня предупредил, а я его не послушала. Сама виновата. Теперь его сын сидел у меня в комнате и засыпал дурацкими вопросами. Я сделала глубокий вдох.

— Ты тоже прямо-таки не засыпаешь меня любовью и уважением, и всё же я взяла тебя с собой в Гамбург, не так ли? И я позволила прочитать тебе письмо Колина. Кроме того, Колин сказал, что он не уверен в том, что это сработает, если спишь рядом друг с другом. В конце концов, Мар продолжит высасывать Пауля, и к этому ещё Пауль будет навсегда привязан к невротическому владельцу галереи. Это сведёт его в могилу.

— И ты считаешь, что это невозможно, что он любит невротического владельца галереи? — Тильман поднял руку вверх, прежде чем я смогла запротестовать. — Нет, другой вопрос. Значит, ты думаешь, что Пауль стал геем, из-за того, что был атакован Маром?

— И да, и нет. Я думаю, из-за атаки он забыл, кто он такой и что из себя представляет. Его чувства пропадают, он от всего отдаляется. И поэтому сильно поддаётся влиянию. У меня нет сомнений, что Францёз хочет Пауля. Он хочет его действительно. Полностью. — Я запнулась, потому что поняла, что не могла заставить себя сказать слово «любит». Только «хочет». При этом Пауль был тем, кого можно было очень просто полюбить. Только был ли Францёз кем-то, кто мог искренне чувствовать? Кто знал, что такое любовь?

Тильман зевнул и залез под одеяло. И я тоже легла. Между нашими кроватями расстояние было примерно в вытянутую руку. Я надеялась, что, по мнению Колина, это было достаточно близко.

— Я не хочу больше говорить о Францёзе, — объявила я. — Они не съедутся вместе. Нам нужен другой план.

— Я обдумаю это сегодня ночью, хорошо? — с готовностью смирился Тильман с моим диктатом. — Скажи, Эли, что Колин собственно имел в виду под словом «растяпа»?

— Это тебя не касается.

Тильман молчал, но я знала, что он усмехался.

— Может, и к этому ты тоже хочешь высказать свою точку зрения, которую никак не можешь сдержать? — спросила я терпеливо, хотя потихоньку мои нервы начали уже сдавать из-за него.

— Я думаю, первому разу придают слишком много значения. Так же как и Дню святого Валентина.

Против воли я захихикала.

— Ага. Говорит эксперт.

— Для меня это тоже было не особо классно, но всё-таки это дверь в новый, удивительный мир. — Я закусила подушку, чтобы не расхохотаться, и, тем не менее, у меня застрял ком в горле. Моя дверь в этот ах-какой-чудесный мир недавно снова захлопнулась. И казалась настолько ужасно тяжёлой. Только армия смогла бы взорвать её.

— Это была итальянка, — сказал Тильман многозначительно, и мы в тот же момент замерли, чтобы потом, испугавшись, вскинуть головы и посмотреть друг на друга.

— Нет, не Тесса! — воскликнул Тильман быстро. — Нет. Это была студентка по обмену. Черт, я имею в виду не Тессу!

— Хорошо. — Мы снова упали обратно на подушки.

— Итак, с Колином, он и ты в постели… как это вообще с Маром, я имею в виду, в деталях, ты как-то сказала, что они не могут размножаться, и если я представляю себе это конкретно… То таким образом, наверное, и вовсе не выходит…

— Раздаётся бум, а потом в воздухе летает пару конфетти, — прервала я его раздражённо. — Ты что, выпил воды от безмолвия? Раньше ты прекрасно молчал. Теперь следует спать. Понятно?

— Расслабься, Эли. Всё останется в этих четырёх стенах. Между прочим, конфетти тоже придают много значения, — пошутил Тильман, а я раздражённо выключила свет. Когда я, наконец, заснула, Тильман всё ещё бодро лежал, глаза направлены на потолок, и я почувствовала, как его мысли сформировались в новое оружие.

Глава 25 Бессонница