Раскрепощение

— Белль, — говорю я. — При всем уважении, заткнись на хрен. Есть одно препятствие на пути к тому, чтобы ты стала моей девушкой, и это не то, что я не могу удерживать свой член под контролем в «Алхимии». — я делаю паузу. Надеюсь, многозначительную.

— Так что же это? — спрашивает она, и меня вновь поражает, как она невинна. Как неопытна. Как же чертовски молода.

— Проблема в том, что тебе двадцать два, и я первый парень, с которым у тебя была настоящая близость. Судя по тому, что произошло в клубе, и по тому, как ты ведешь себя со мной, ясно, что у тебя впереди потрясающие сексуальные возможности, и я не хочу мешать этому.

— Я не хочу никого другого, — говорит она. Ее глаза наполняются слезами, а в голосе слышится паника. — Я просто хочу тебя, но знаю, что меня тебе будет недостаточно.

— Черт возьми, Белль. — я прижимаюсь лбом к ее. Наши губы соприкасаются. — Знаешь, что Каллум сказал мне на днях, когда посоветовал оставить тебя в покое и позволить самой распоряжаться этим временем твоей жизни? Он сказал, что ей не нужен другой папа, и эти слова преследовали меня всю неделю.

Она разражается шокированным смехом.

— Что он сказал? Боже, какой же он несносный.

— Ты не ошибаешься, но я не могу не думать, что он подметил нечто важное. Детка, я намного старше тебя, и у тебя вся жизнь впереди. — я поглаживаю живот, о котором поклялся не думать. — Что, если ты выбрала меня потому, что я полная противоположность твоему отцу, или потому, что я старше и могу ввести тебя в курс дела?

— Ты, конечно, ввел меня в курс дела, — бормочет она.

— И мне еще многое, очень многое нужно тебе показать, — говорю я по-волчьи. — Но, может быть, тебе нужно немного отдохнуть… Может быть, тебе нужен хороший парень твоего возраста…

— Боже мой, — восклицает она. Она прижимает руку к моей груди, давая мне знак убраться с ее места, что я и делаю. Она приподнимается на локте и пристально смотрит на меня. — Я не могу представить себе ничего более… банального, чем встречаться с другим Гарри. Я бы умерла от скуки. Я бы никогда не испытала оргазма. Я бы точно никогда не перегнулась через спинку дивана в секс-клубе. Я этого не хочу.

— А чего ты хочешь? — тихо спрашиваю я ее, и она поднимает руку, чтобы обхватить мой заросший щетиной подбородок. Я поворачиваюсь и целую ее ладонь.

— Я хочу тебя, — говорит она, — но каким бы невероятным ни было наше совместное времяпрепровождение, я никогда, ни за что не позволяла себе надеяться, что в конечном итоге буду с тобой.

— Господи, милая, — хрипло говорю я и притягиваю ее к себе. Жадно целую, приоткрывая языком ее сладкий ротик. Она такая восхитительная, такая пьянящая и настолько не осознает своего очарования, что это невероятно. Ее волосы падают мне на лицо, и я сжимаю их в ладонях, закрывая ими ее подбородок и уши.

Я хочу, чтобы в этот момент она не слышала ничего, кроме стука собственного сердца.

Как бы мне ни хотелось продолжать, я отпускаю её.

— У тебя есть я, — говорю я ей. — Не похоже, что у меня вообще есть выбор в этом вопросе. Я уже потерян, говорил тебе это. Я хочу тебя, и только тебя. Похоже, мы оба отлично справляемся с попытками отговорить друг друга встречаться, я прав?

Ее лицо, раскрасневшееся от эмоций (и от моих пылких поцелуев), озаряется улыбкой.

— Да.

— Но я хочу быть с тобой. И, по-моему, ты хочешь сказать, что хочешь быть со мной.

— Вообще-то, я просто использовала тебя для секса, — невозмутимо отвечает она. Я обхватываю ее рукой и переворачиваю на спину, прижимаясь ртом к ее животу и делая долгий выдох. Ее кожа приятно вибрирует и щекочет мне рот, как ничто другое.

Когда она перестает визжать и хлопать меня по руке, она снова говорит:

— У меня есть вопрос.

— Что угодно, дорогая.

— Расскажи мне о том, как делиться.

Я поднимаю взгляд от того места, где бесстыдно терся носом о ее кожу.

— Делиться?

— Ну, ты понял. — она ерзает. — Как на сессиях. Каллум и тот парень, Алекс, в тот первый раз. И мы занимались кое-чем… в игровой комнате. Скажи мне, что ты обо всем этом думаешь. О том, что мы не просто остаемся один на один.

Я снова опускаюсь на подушку рядом с ней и подхватываю ее под колено, чтобы перекинуть ее ногу через свое бедро и при этом повернуть ее лицом к себе.

— Я расскажу тебе, но потом хочу, чтобы ты тоже рассказала мне, что ты думаешь по этому поводу. Потому что это очень важно, особенно в свете нашего разговора о том, как сильно я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.

Я наклоняюсь вперед и целую ее в нос.

— Хорошо, — говорит она.

— Это палка о двух концах, — признаю. — Не на сеансах. С «Раскрепощением» все зависит от тебя, так что все становится понятным. Я придерживаюсь того, что сказал тебе в тот день в парке. Четыре рта лучше, чем один.

Она облизывает губы.

— Должна сказать, твои математические способности были очень… точными.

— Я знаю.

— Не то чтобы у меня было четыре рта… пока.

Я закатываю глаза. Она — мастер своего дела.

— Эти занятия направлены на то, чтобы открыть тебе глаза на чистое удовольствие, а не на то, чтобы думать о морали или условностях, в какой форме это удовольствие принимает.