Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки. Том 2

Белка (явно обожравшаяся уже за день на туристских харчах до обрыдлости) без суеты, спокойно берет трофей в руки, разглядывает, перекладывает (как в карман) за щеку, спокойно спускается на газон, по-человечьи быстро раскапывает сейф, потом неодобрительно, из-за нарушения нами этики, оборачивается на нас со Шломой (чего уставились), поворачивается к нам спиной, и набирает пин-код.

– Пеликаны! Пеликаны! – орет Шломо.

Действительно, пеликаны. Высоченное чудовище (видимо, главарь) с мутным пьяновато-злым взглядом и непропорционально огромным расщепленным клювом, как только мы подходим, заглатывает целиком гуляющего голубя. Крики, визги французов, англичан и другой международной прохлаждающейся у пруда общественности. Пеликан, пополоскав голубя в желтовато-зеленоватом мешке-удавке под клювом, и, видимо, оставшись недоволен его оживленным сопротивлением и пернатостью, тупо-злобно обведя взглядом орущих, выплевывает голубя на дорожку. Тот, оскорбленно встряхнувшись, и выразительно покрутив пеликану мозги, улетает прочь. Пеликан, минуту поизображав мирную добрососедскую жизнь, вдруг, улучив момент, набрасывается и со страшным фанерным клацаньем клюва заглатывает целиком руку коротенькой худенькой кореянки, стоящей спиной и держащей в руке айфон – визг, ор, международные санкции – руку удается спасти, но айфон остается в клюве пеликана и пролетает прямиком в желудок. Бой-фрэнд кореянки, не растерявшись, набирает номер со своего мобильного – и айфон звонит, на прощанье, где-то у пеликана в желудке.

– Он ест только рыбу! Не смейте его кормить ничем другим! – выговаривает публике подоспевший работник парка. – Не нарушайте правила! Мы выгоним вас из парка! Вы нам уморите пеликана!

– Ну и что скажешь?! – с вызовом смотрит мне в глаза Шломо.

– А что я должна сказать? – удивляюсь.

– Как твой благой Бог мог придумать такую гадость?! – вопит Шломо, пугая старушек вокруг.

– Мне кажется, что пеликаны – это вообще падшие лебеди, Шломо! – мстительно говорю я. – Вон, посмотри на красавцев-вегетарианцев лебедей – и сравни, до чего довело трупожорское агрессорское падение этих уродцев пеликанов! Это же какая-то страшная сатанинская пародия на лебедей! Вроде, материал, из которого они сделаны, крайне похож – но посмотри, до какого уродства довела пеликанов изломанность духа и плотоядность! Кстати, ты замечал когда-нибудь, что все певчие птицы – в основном вегетарианцы, а те птицы, кто жрет мясо и убивает чужих птенцов – у них всегда отвратительные, каркающие или скрипучие, падшие, скурвившиеся, в общем, крайне неблагозвучные голоса – как будто кара за убийства – или в предупреждение окружающим!

– Еще скажи, – смеется Шломо, – что этот кошмарный пеликан – это заколдованный Богом за смертные грехи Сталин!

– Фу, – говорю, – гадость какая, что ты несешь, Шломо! Бог не использует вторсырья. Фу, зачем вот ты гадости такие говоришь… Я теперь на пеликанов смотреть не смогу после этого…

– Нет, ну а как еще тогда можно оправдать Бога за создание вот такого злобного урода?! – невежливо интересуется Шломо. – А ты видела когда-нибудь хамелеона с его непараллельными, нескоординированно движущимися глазами, один из которых может смотреть назад, а другой в то же самое время – вперед, или вбок?! Жуткое зрелище, между прочим! Отнюдь не божественное! Это какой же должен быть Бог извращенец – чтобы такое сотворить, и чтобы про такое сказать «хорошо»?

– Мне иногда кажется, Шломо, – говорю, – что Бог зримо показывает нам таким образом, через уродливых и агрессивных животных, уродства душ некоторых людей – которые с виду, прячась под падшей земной плотью, могут казаться нам, из-за нашей духовной слепоты, даже и красивыми. Я не знаю, как это объяснить – но очевидно одно: в каждое животное изначально заложена какая-то уникальная идея. А может быть, Бог вообще дозволил через таких мерзких животных визуализироваться на земле уродливому анти-творчеству каких-то злых и нечистых духов, дозволил им так визуально проявиться на земле.

– Ты, что ж, – орет Шломо, – считаешь, что Бог, если бы Он существовал, то каким-то другим духам позволил бы хоть что-то внедрить на земле?!