Распятые любовью

Слово «пельмешки» прозвучало так трогательно, что у меня увлажнились глаза. Я вспомнил маленького Сергея. Он любил так говорить: «Мама, свали пельмешек». И когда врач из-за коликов в животе запретил ему есть пельмени, Серёжка сильно переживал и выпрашивал: «Мама, ну от одного пельмешка животик болеть не будет. Он болит, когда много пельмешек скушаешь».

«Вырос Серёга и всё забыл. В один момент растоптал и любовь, и семью, и дальнейшие отношения. Эх, Серёга-Серёга, дурья твоя башка. И самое печальное во всём этом – ведь не одумается, не придёт с повинной головой, будет быковать, как говорит Антон, до последнего…».

Неожиданно у Антона залился незнакомой мелодией телефон. Он взглянул на дисплей и тихо сказал «мать звонит».

– Да, – ответил он и долго слушал, что говорят на другом конце провода. – Мам, ты не переживай за меня, – наконец-то вступил в разговор и юноша, – я у товарища в Электрогорске, здесь всё тихо, спокойно. Пока побуду у него. Потом решу… Но, скажу честно, желания возвращаться домой у меня нет. Надоела мне эта пьяная морда. И тебе советую оставить его. Лучше переезжай к бабуле, там тебе спокойнее будет. На работу на метро будешь ездить, ничего страшного в этом не вижу. Вся Москва так ездит. Что, у нас все рядом с работой живут? Кстати, я там где-то в бабулином районе вашу аптеку видел. Поговори с начальством, может, переведут тебя поближе. Я серьёзно говорю, давай перебирайся, пока он тебя не искалечил. Так жить нельзя…

– Не хочет уезжать? – спросил я после того, как Антон отключил телефон.

– Какое-то садо-мазо, – усмехнулся он. – Как так можно?

– Есть такой тип женщин, – согласился я, – их колотят, унижают, матерят, а они держатся за мужа. Трудно понять их, но это судьба.

– Мне кажется, это не судьба, а обыкновенная глупость, – махнул рукой Антон. – Жалко мне её. Но ничего поделать не могу. Она уедет к бабушке, три дня проходит, и уже летит на всех парусах домой. Я у неё спрашиваю «соскучилась?». Она говорит «да, больше не могу». И начинается всё сначала. Сложно всё это.

Плотно перекусив, мы с полчаса провозились с антенной, чтобы настроить телевизор, и потом до полуночи смотрели разные передачи. Натопили как в сауне, ночью пришлось убавлять температуру в батареях, Октябрь в 2017 году на редкость оказался тёплым.

Утром после завтрака Антон засобирался в дорогу. Заметив некую напускную суетливость, я прямо спросил:

– Ты уверен, что тебе нужно ехать?

– Ну, я же… ещё вчера собирался… поеду к товарищу.

– Да я это понял, – улыбнулся я, – спрашиваю о другом. Тебе это важно? Вернее, оно тебе нужно?

– Но где-то же мне нужно остановиться, – грустно сказал Антон.

– Так и останавливайся у меня, – предложил я и, улыбнувшись, добавил: – Ты мне не мешаешь.

– Спасибо, конечно, но… понимаешь, я должен тебе кое-что сказать. Отец не случайно меня выгнал из дома. И я должен тебе признаться…

Антон замялся и долго не решился продолжить разговор, я не торопил и мысленно гадал, что там у них дома произошло. Признаюсь, даже подумать не мог, о чём Антон объявит через минуту.

– Понимаешь, Борис, не все к этому могут отнестись нормально, потому я должен тебе сказать правду.

– Ты вор? – пошутил я.

– Нет, я гей! – ответил Антон и опустил глаза.

«Вот это поворот, – мысленно усмехнулся я. – Ну, никуда мне от вас не деться!».

– В смысле? – сделал я удивлённое лицо.

– В прямом, – тихо ответил парень, – то есть я голубой.

– А как ты определил? – решил я повалять Ваньку-дурака. – Что, бабы не нравятся?

– Ну, почему не нравятся? – пожал плечами Антон. – Нравятся, просто… это… в общем, мне нужен парень. Понимаешь?

– Ну, где я сейчас тебе его найду, – рассмеялся я. Антону понравилась шутка, и он тоже начал смеяться, затем, посерьёзнев, спросил:

– Я вас не напугал?

– По-моему, ты сам испугался? – похлопал я его по плечу. – Аж на «вы» снова перешёл.

– Извини, вырвалось, ну, так что?

– Ты знаешь, Антоха, – ответил я. – У меня нет привычки, заглядывать в чужие трусы и постели. Ты же, надеюсь, не набросишься на старого дядьку, чтобы его изнасиловать?

– А ты прикольный! – улыбнулся Антон. – Спасибо тебе.

– За что? – удивился я.

– За то, что не бросился перевоспитывать меня. Большинство людей, едва услышав моё признание, сразу же начинают читать мне мораль и давать советы, как мне излечиться. Один мужик советовал даже извёстку разводить и пить её с куркумой. Знаешь, такая приправа есть ярко-жёлтого цвета?

– Хорошо хоть не с медным купоросом, – подмигнул я, – тот голубого цвета. Слушай. Так ты с девчонками вообще никак?

– Регулярно, – ответил Антон.

– А чего ж ты себя в геи записал? Если ты и с девчонками и с парнями, значит ты бисексуал.

– Да, можно так сказать, – согласился Антон, – но мне кажется, что с парнями всё же мне лучше.

– А как часто у тебя бывает с парнями? Если тебе мои вопросы покажутся бестактными, можешь не отвечать. Я просто ради любопытства…

– Да что тут бестактного? С парнями редко, у меня сейчас нет постоянного партнёра, раньше я встречался с парнем, но он уехал с родителями во Владивосток.

– Ничего себе, – хмыкнул я. – Не ближний свет.