Читаем Распятые любовью полностью

Однажды мы стояли у пирса в Крыму в Судаке. Мы гуляли с Филимоновым по улицам курортного городка, правда, тогда он ещё назвался посёлком городского типа. Вернуться на корабль должны были вернуться к восьми часам вечера, но на всякий случай предупредили вахтенного, что можем и задержаться. «Всякий случай» произошёл. По дороге домой мы настигли двух девчонок лет двадцати, одна несла в руке сумку, я без задней мысли предложил помочь, та сразу же протянула мне ношу и сказала: «Спасибо!». Выяснилось, что это две сестры-погодки, живут вдвоём, дом их оказался на той улице, которая вела к нашему судну. Они возвращались от бабушки с трёхлитровой банкой вина. Бабушка оказалась знатным виноделом – до сих пор помню тот невероятный вкус и запах напитка. Девчонки были совершенно без всяких комплексов. Они пригласили нас к себе и прямо сказали, попьём винца, да займёмся сексом. Мы с Володькой сначала думали, что они так шутят. Но после первого бокала девушка Аня предложила Володе спуститься на первый этаж. Сначала мы сидели на втором этаже, вход в который находился на уровне дороге, по которой мы сюда и пришли. Скорее, это было переоборудованное под спальню чердачное помещение. Анна пояснила:

– Сюда в любой момент может зайти мой жених. Он такой придурковатый, сразу начнёт драться. А если свет на втором этаже не будет гореть, он, возможно, пройдёт мимо.

– А сколько там внизу комнат, – спросил я.

– Одна, но большая, – ответила Анна. – Так что идём?

Мне почему-то казалось, если мы все вчетвером спустимся на первый этаж, то секса не получится, девчонки будут друг друга стесняться. Моя наивность привела меня к неожиданному результату. Мы решили разделиться, Анна с Владимиром покинули нас, а мы с Ириной (так звали вторую девушку) остались наверху. Девушка через разбитое стекло в двери накинула снаружи на дужку замок, чтобы сбить с толку непрошенного гостя. Тяпнув ещё по стаканчику сухого вина и погасив свет, мы завалились в кровать. Ирка показала такой мастер-класс, что я и в свои пятьдесят пять вспоминаю его с придыханием. Были задействованы все входы и выходы, была великолепная озвучка, мне казалось, сейчас кровать выкатится на улицу… Но, видимо, именно эта озвучка и привела к тому, что на исходе третьего акта, кто-то снаружи снял с дужки замок и вошёл к нам в комнату. Я заподозрил, что это какая-то хитроумная постановка, совмещённая с получением удовольствия. Их было трое. Один парень огромного роста и двое поменьше.

– Ирка, – не обращая на меня внимания, спросил гость, – где Аня?

– Она сегодня у бабушки осталась, – не моргнув глазом соврала сестра.

– А это кто такой? – он кивнул на меня, словно перед ним стоял манекен. Я приготовился к мордобою. Во всяком случае, главарь выглядел агрессивно.

Несмотря на то, что освещение в комнате не включалось, мы все видели друг друга – падал свет от уличных фонарей.

– Мой парень, – сказала Ирина.

– Когда это он твоим стал? – загоготал незваный гость.

– Сёма, ну чего ты докопался? – раздражённо спросила Ирина, и я, наконец, понял, что никакая это не постановка, просто Семён, на правах местного, захотел показать мне, кто в доме хозяин.

Я к тому времени, путаясь в трусах, с трудом наполовину оделся.

– Ты откуда, морячок? – снисходительно спросил Семён. – С Адмирала Лунина?

– Ну, да, – кивнул я.

– Тельник не подаришь?

Ну, как тут откажешь такому вежливому и галантному товарищу?

– Да почему же не подарю, если хочешь, – развёл я руками, надеясь, что поживившись тельняшкой, нежданные гости уйдут. В каюте, у меня ещё, как минимум, три тельняшки лежат.

– О! – воскликнул Семён и рассмеялся. – Да ты нормальный пацан, спасибо.

Я протянул ему тельник и натянул на голое тело белую фланель с голубым воротником, на летней форме он сразу пришит к рубахе.

– Опана! – хлопнул в ладоши Семён, заметив банку с вином. – Ирка наливай.

Ирина сначала ходила по комнате в трусах, нисколько не стесняясь гостей, затем надела платье и стала обслуживать Семёна и его друзей. Я понял, что продолжения секс-вечеринки уже не будет и засобирался на пароход.

– Я пойду? – тихо спросил я.

– Тебя как зовут-то, моряк? – спросил Сёма.

– Борис.

– Ну, давай, Борёк, – он протянул мне руку. – Спасибо за подарок.

«Подарок», – мысленно передразнил я здоровяка, и, пожав руку, вслух сказал:

– Удачи вам, парни, до свидания.

Двое других парней молча пожали мне руку, и я, выйдя на улицу, зашагал в сторону моря.

Как только скрылась из виду девичья избушка, я зашёл в лес, прошёл по нему назад и стал наблюдать за вторым этажом. Гости и не собирались покидать девушку. В какой-то миг в комнате загорелся свет, и я снова увидел хозяйку без платья.

«Ну, всё понятно, – с сожалением подумал я, – вечеринка продолжается без меня».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее