Распятые любовью

После моих слов повисла тишина. Пауза затянулась, я чуть не сгорел со стыда, мне вдруг показалось, что я ляпнул что-то неприличное. Но через минуту, может через две, я понял, что Раиса всё это время принимала решение. Она вдруг резко повернулась ко мне и, поцеловав в губы, запустила руку под резинку трусов.

– Стань моим любовником, – прошептала она, – умоляю. Ты очень мне понравился, пожалуйста, хочу тебя! Ну, не молчи! Скажи что-нибудь. Ты хочешь меня? Скажи!

Говорить совсем было и не обязательно – мой друг, как в древнеримском театре пантомимы, уже всё сказал без слов. Взрослые советские женщины, в отличие от моих ровесниц, не торопились заняться оральным сексом, и Рая не была исключением. Она каким-то непостижимым образом оказалась на мне сверху, и мне пришлось закрывать ей ладонью рот и умолять степеннее выражать эмоции и тише издавать любострастные звуки. Раиса, как выяснилось, жила уже два года без мужчины, и то, что я появился у неё в комнате, да ещё ночью, – это было и невероятной случайностью, и неожиданным везением. Успокоились мы только под утро. Раиса в четыре часа утра засобиралсь на работу. Как оказалось, она трудилась дворником, а комната в этом необычном доме – была платой за её должность. Не каждый советский человек соглашался подметать улицы, многие просто этого стыдились. Раиса же, с её слов, получала удовольствие от своей работы. С самого ранья на свежем воздухе, осенью подметает листья, зимой убирает снег, летом просто машет метлой. Вот тебе и фитнес (в те времена, правда, такого и слова не знали), и свежий воздух, и здоровье, и квартира.

Позже и меня привлекли на эти работы. Откровенно говоря, я сам вызвался помогать в те дни, когда неистовствовал снег и наваливал гигантские сугробы. Поселился я у Раисы в конце октября, а в ноябре уже работал на заводе Ростсельмаш, осваивая специальность токаря-автоматчика. Две недели числился учеником, затем начал работать самостоятельно.

«Семейная» жизнь надоела мне быстро. С одной стороны, всё было неплохо. Утром тебя провожают на работу, чай, завтрак, наглаженная рубашка, чистые трусы, носки, в цеху комплексный обед, вечером ужин со всякими фантазиями, телевизор в тёплой комнате, ласковая женщина под боком, по выходным бутылка вина и гостьи-подружки, иногда и мы с Раисой ходили в гости к её подругам. Ну, что тебе ещё надо, парень? Живи – не хочу! Вот оно семейное счастье. Раиса даже готова была подождать меня два года из армии, после службы в которой мы решили пожениться. Да-да, дошло и до таких разговоров, и мне казалось, что я действительно влюбился. Рая потратила уйму денег на спекулянтов, перед сном одевалась в такое нижнее бельё, что и у покойника всё встанет. Полупрозрачные трусики, из которых вырывался на свободу достаточно объёмный малинового цвета клитор, бюстгальтеры на почти невидимых плечиках, чулки с мушками до самых пят и широкими чёрными резинками, никогда не спадавшими с довольно стройных ножек молодой мамы.

Раиса к тому времени уже смело и виртуозно, со знанием дела, я бы сказал, мастерски, исполняла прелюдию под названием «Сказочный минет». Вообще, она была идеальной любовницей. Но, пусть мужики всего мира закидают меня камнями, но каждый раз, чтобы кончить Раисе будь то в рот, или во влагалище, в анальное отверстие, я представлял либо Митю-писюна, либо Володю Филимонова. Без них не получалось. Признаюсь, в первую ночь я обошёлся без их помощи, но потом возникли сложности. Иногда я ненавидел сам себя за свою гомосексуальность – ну, почему я должен притворяться, и изливать своё семя с помощью каких-то дополнительных представлений?

Однажды один мой приятель, признался мне, что он спит с женой, а представляет свою первую любовь, девочка, которая первой доставила ему удовольствие. Так и говорил: «Я люблю свою жену, ту девочку давно разлюбил, но каждый раз, трахая жену, я мысленно трахаю первую девчонку».

Как тут не вспомнить дедушку Фрейда? «…Важнее ощущений являются определенные образы партнера, которые складываются в голове. Они и определяют интенсивность сексуального желания».