Расплата (СИ)

— Мне жаль, поверьте. Но не Филипп же ее убил? А возлагать на него ответственность за чужие преступления не есть правильно.

— Возможно. И все же, надеюсь, Вы не станете меня убеждать в том, что Филипп — ангел во плоти?

— Нет, конечно, все мы не безгрешны. Но и в последние негодяи его записывать не стоит. Я понимаю, вам внушают, что Филипп — исчадие ада, и вы верите, но на самом деле он всего лишь человек, такой же, как Вы, как я, как Ваш жених, как любой другой. И как любой человек, он может ошибаться.

— Почему он так ненавидит своего отца? Почему рушит все, что создавалось Ренардом?

— Разве это повод клеймить человека? Ренард считал правильным одно, Филипп — другое. Он тоже желает своему народу только добра, в том числе, и вам — людям, отрекшимся от него. Может, в чем-то Филипп и не прав, но уверяю Вас, Ренард тоже не был святым, и далеко не все, что он делал, правильно. Так что Ваш страх сильно преувеличен, Кристина.

— Откуда Вы знаете мое имя? — встрепенулась девушка.

— Долг обязывает. Я знаю имя каждого в этом зале.

— Кто же Вы?

— Я? Хм, даже не знаю, как Вам ответить и снова не напугать.

— Скажите как есть. Вы человек Филиппа?

— Разумеется, — рассмеялся Адриан, ничуть не смутившись. — Я Вам даже больше скажу, я друг его и советник. А еще я главный враг и главный страх ренардистов — если Филипп надумает воевать с вами, то именно я поведу к вам свою собственную армию.

Он смеялся, говорил легко и непринужденно, словно о чем-то обыденном, словно рядом, придерживаемая его рукой, шла не ренардистка. Кристина побледнела от его слов, а Адриан, заметив это, поспешил продолжить:

— Но это не значит, что я монстр, который ведет Вас сейчас на казнь. Кристина, перестаньте бояться каждого шороха — мы не враги вам, и воевать с вами никто не собирается. По крайней мере, пока. А сейчас ваш враг — это только ваш собственный страх.

Этот человек умел успокаивать и мастерски этим пользовался. Убаюканная его заверениями, Кристина и не заметила, как оказалась в просторном зале с высоким золоченным куполом, фонтанами и многочисленными цветами, сладким, но не приторным ароматом наполняющими воздух.

— Вам лучше?

Адриан усадил девушку на скамью и присел на корточки рядом.

— Да, гораздо лучше. Где мы?

— Это оранжерея. Самое тихое и спокойное место во Дворце. Не бойтесь, тихое вовсе не значит, что Вас здесь собираются убивать. Отдыхайте. Зал с Вашим женихом здесь рядом, Вы в любой момент можете вернуться. Вам принести что-нибудь? Может, все же покушаете?

— Нет, спасибо.

На долю секунды мужчина задержал взгляд на глазах перепуганной девушки, на долю секунды он пожалел, что привел ее сюда — хорошая девушка, жаль, что и ей предстоит быть сломанной Филиппом. Но всего лишь на долю секунды.

— Тогда отдыхайте, Кристина, а мне нужно отлучиться.

Адриан встал, легонько коснулся ладони девушки и поспешил удалиться.

Оставшись одна, Кристина огляделась. Да, здесь тихо и красиво, но нет покоя на душе. Она одна здесь, с Филиппом так и не встретилась вопреки всем своим опасениям, а его «друг и советник» показался не таким уж и страшным, и даже, может быть, мужчина прав — лишь только слухи, помноженные на посеянный родителями в юных душах страх, упорно заставляют вглядываться в каждый закуток и искать монстров. И все же как-то неспокойно на душе, тяжко, и сила невидимая будто толкает в спину, гоня прочь из мирно журчащего фонтанами зала. Недолго думая, Кристина решила вернуться пусть в шумный, галдящий, но все-таки людный зал.

Она подошла к двери, а выйти так и не смогла — заперто. Девушка огляделась — может, дверь не та? Может, другой здесь есть выход? Неспешные тяжелые шаги раздались за спиной Кристины.

Кристина медленно обернулась. Молодой светловолосый мужчина вышел из зарослей цветущей зелени. Молодой. Светловолосый. С королевской выправкой. Коня белоснежного, того самого, что так грациозно перебирал ногами на краю оврага, не хватает… Кристина попятилась назад, упираясь спиной в стеклянную дверь; затравленный, запуганный взгляд устремился в ясные очи Филиппа — сомнений больше нет, она узнала всадника.

— Пожалуйста, отпустите меня, — только и смогла вымолвить она, отчетливо понимая, что ловушка захлопнулась, и ни отец, ни Камиль ее не спасут. Ее даже не хватятся, а когда хватятся, будет уже поздно.

Страх… Нечеловеческий, отвратительный, перед недочеловеком. Филипп смотрел в полные ужаса ее глаза и видел опять все тот же проклятый страх. И на Герду она совсем не похожа… Проклятая ренардистка, возомнившая о себе черти что!

Филипп подошел вплотную к затаившей дыхание девушке, и… открыл дверь. Кристина уже было бросилась к спасительному выходу, но… Зазвенели вдруг стекла в рассохшихся рамах от удара его ладоней, преградивших путь к побегу — чудом не разбились! Кристина зажмурилась, сжалась вся, будто бы удар по ней самой пришелся…

— Отпустите меня, — еле слышно, задыхаясь, проговорила Кристина.

— Зачем же Вы пришли, раз так меня боитесь? — с четко выраженной прохладой в голосе спросил Филипп, изучая девушку.