Расплата за предыдущую жизнь

Очередной строй красноармейцев. Усталых, голодных, с потухшими взглядами в испачканной и порой в изорванной форме, а иногда без гимнастёрки и исподней рубахи. Они стояли, опустив головы вниз, наблюдая за немецкими офицерами исподлобья.

Обер-лейтенант, как всегда, красноречиво описывал выгоды службы на стороне Германии, рассказывал о десятках тысяч военнопленных, перешедших на сторону Германии. Коля механически переводил фразу за фразой, боясь ошибиться, и стараясь как меньше смотреть на бывших красноармейцев.

— Вы не задавали себе вопрос, что вас ждёт в лагерях Европы? Как вам там придётся работать, умирая от непосильной ноши? И неужели вам нравится быть рабом? Я предлагаю сохранить вам жизнь, хорошее питание и возможность отомстить своим эксплуататорам за скотскую жизнь при советах. Я предлагаю вам выбрать путь солдата-освободителя в рядах Великой Германии! Такая честь предоставляется не всем. Думайте сейчас, завтра окажется поздно!

В этот раз из строя вышло около двадцати человек.

Обер-лейтенант улыбнулся.

— Хиппель, распорядитесь остальных гнать пешком. Упавших пристреливать, кто проявит малейшее неповиновение — расстрел, если не понравится взгляд пленного — расстрел. И пусть выделенный грузовик для преда… для будущих солдат Германии выделят.

Коля осмотрел воинство, решившее перейти на другую сторону, и ему почему-то стало мерзко. Он не хотел, чтобы они узнали, что он русский. Откуда это чувство?

— Ефрейтор, переведите этим скотам, что машина у ворот для них. Пусть грузятся в кузов. В комендатуре разберёмся с ними.

Коля переводил и ощущал на себе настороженные взгляды бывших пленных.

— Переведи ещё. Если один из них совершит побег из машины, то все будут расстреляны.

Пленные замолчали и с недоверием переглянулись между собой.

В комендатуре немецкий писарь сверял карточки с показаниями бывших пленных, ставил новые заметки на полях. Коля переводил с немецкого на русский и обратно. Всего получилось шестнадцать человек.

Соизволившие служить немцам оказались разных национальностей и вероисповеданий. Вели себя либо подобострастно, либо обречённо, без эмоций, один из них выделялся своим гордым и независимым видом. Лет тридцати, соломенные, коротко стриженые волосы, голубые, выцветшие глаза. Смотрел на происходящее действо, как на цирковой аттракцион. По крайней мере, так показалось Коле.

— Родственники есть?

— Нету. Я детдомовский.

— Причины, по которым вы решили перейти на сторону Германии?

— Дурость.

Коля машинально перевёл и замер. Лицо писаря вытянулось в недоумении. Он вопросительно глянул на Колю. Коля перевёл взгляд на парня.

Тот усмехнулся, увидев реакцию на свои слова.

— Пишите, что не люблю коммунистов.

Писарь замешкался, но взял себя в руки и сделал запись.

— Я вижу, вы закончили, — в кабинете появился обер-лейтенант. — Ефрейтор, не забыл дорогу в полицейский участок, где начальником Фо-ма?

— Никак нет, не забыл.

— Отведёшь этих… воинов туда. Проверишь, все ли выполнят приказ. Кто не выполнит — расстрелять. Передашь их Фо-ме и можешь быть сегодня свободен. Ах, да. Получили оружие. Хиппель ждёт в коридоре, проводит до оружейной комнаты.

Коле выдали пистолет, назначили временным командиром группы. Когда бывшие пленные построились в колонну по два, Колю отозвал в сторону Хиппель.

— Назначьте одного старшим, вам легче будет командовать. Старший выполнит все ваши команды, и вам не надо будет кричать. Постройте в колонну по три.

Коля поблагодарил за разумный совет офицера и поступил именно так, как тот посоветовал.

Старшим он назначил немолодого бывшего сержанта с безразличным лицом, который яро ненавидел советскую власть.

Некоторые заискивали перед Колей и что странно, ему это нравилось, хотя он и презрительно относился к бывшим пленным.

Колонна вошла в знакомый двор полицейского участка. Часовой, сначала хотел остановить всех, но заметив солдата в немецкой форме, сопровождающего колонну, отступил в сторону. Знакомые полицаи с удивлением смотрели на ладно пригнанную форму Коли и молчали. Фома вышел навстречу.

— Давай их во двор, где комиссаров с Крынем стреляли. Там ребята уже всё приготовили.

Коля молча повернул колонну в нужном направлении. У стены стояли женщины, дети, старики еврейской национальности.

— Подходим по одному, получаем винтовки, — крикнул полицай с густой бородой.

Коля ошарашено смотрел на испуганную толпу людей.

— Командуйте, господин ефрейтор, — бородатый слегка поклонился в сторону Коли, и это придало ему сил. Не он же будет стрелять в людей, а это отребье, которое решило служить немцам. — В один ряд становись!

Голос предательски взвизгнул в конце. Бывшие пленные выстроились напротив людской толпы.

— Кто откажется стрелять, тоже будет расстрелян. Целься! Пли!

Раздался нестройный хор выстрелов, и на землю возле стены упало несколько человек. Женщины голосили, дети плакали, раненые стонали.

— Целься! Пли! — быстро прокричал Коля, старясь побыстрее закончить расстрел.

Очередной оглушительный грохот выстрелов. В живых остались только раненые, чьи стоны противно отзывались внутри Коли.