Расплескавшийся виски

– Но он не спустился к обеду, – продолжала Юна. – Минут десять второго я позвонила Джону по внутреннему телефону, спросила, не с ним ли сэр Эндрю. Он ответил, что нет, и на всякий случай поинтересовался у Питера (они часто проводили время вместе: играли в шахматы или просто беседовали). Но нет, к Питеру сэр Эндрю тоже не заходил. Я пошла его искать. Сначала поднялась в хозяйскую комнату, постучала. Никого не было. Потом сразу отправилась в каминную залу. И… в общем, поначалу я решила, что он спит. Но только на мгновенье. – Она покачала головой: – он был мертв. Я видела лицо мертвого мужа. Подбородок сразу заостряется, и это уже кто-то другой… Я позвала Джона и стала звонить мистеру Арчибальду.

– То есть ничего необычного в его поведении не было? Все, как всегда, так?

– Можно сказать.

– Юна, вы знали, что сэр Эндрю ежедневно принимает медицинские препараты?

– Конечно. В его возрасте это нормально. Я тоже пью по утрам э-э… для стабилизации давления. Он даже шутил, что доктор, мол, столько всего понавыписывал, будто он немощный старик, а он, дескать, вполне здоров. Но докторам виднее: надо так надо.

– А в какое время суток сэр Эндрю пил свои таблетки?

– Мне кажется, утром и вечером.

– И… просил вас напоминать?

– Нет, сэр Эндрю сам контролировал прием медикаментов.

– Он пил их во время еды?

Юна на какое-то время задумалась.

– Знаете, не могу однозначно ответить. Иногда он приходил на завтрак и клал возле себя на салфетку таблетки: одну розовую, одну белую и капсулу. Я запомнила, потому что однажды он забыл их выпить, а я, убирая, чуть не смела таблетки со стола. Я тогда отнесла ему их. Он засмеялся и сказал: «Забыл. Сыну только не говорите, он будет ругаться». Больше я таблеток не видела. То ли он пил их за завтраком, то ли позже, не знаю. Я накрывала на стол и уходила. Если сэр Эндрю во мне нуждался, он нажимал на кнопочку. – Она показала на звонок, вмонтированный в середину стола. – Но это было редко, когда он засиживался за газетой, и чай остывал. Тогда я заваривала новый.

– Он мог забыть выпить таблетки?

– На моей памяти такое было один раз. Не думаю, что он страдал забывчивостью. Память у него была хорошая.

Юна, сама того не зная, подтвердила слова Арчибальда.

– А кто убирает в его комнате?

– Везде убирает Ева. Но с тех пор, как умер сэр Эндрю, в его комнату никто не входил. Так распорядился Арчибальд.

– Ева придет завтра?

– Да, она убирает по понедельникам и четвергам. Я даю ей задание в четверг на следующий понедельник.

– Мне надо обязательно с ней поговорить.

– Она работает с десяти до шести. Но иногда, если много работы, может задержаться.

– Спасибо, Юна. И… надеюсь, что вы покажете мне работы Освальда.

– Конечно, – она искренне обрадовалась. – Кое-что есть у меня здесь, но два настоящих больших полотна (я сделала рамки для них) – дома.

– У вас собственный дом?

– Это дом мужа. Он небольшой, но уютный, в нескольких километрах отсюда.

– А Освальд живет с вами?

– Он приезжает иногда. Это ведь и его дом тоже. Но молодым людям скучно в деревне. Сейчас Освальд снимает студию в Эдинбурге…

Макс так хотел спросить: и за какие деньги он, интересно, ее снимает, но сдержался. И так понятно, что мачеха оплачивает жилье пасынка.

– …а раньше он жил в Лондоне. Но там очень дорого. – Она покачала головой. – Очень.

– Не буду вас больше задерживать. Спасибо большое: за разговор и за очень вкусный завтрак.

В процессе беседы пришла эсэмэска от Арчи (как раз вовремя, чтобы сформировалась целостная картина): «Рента по утере кормильца военнослужащего 400-1500 фунтов. Зависит от ранга. Муж Юны был сержантом. То есть рента небольшая. В Хилхаузи Юна получает больше – 2500 фунтов плюс надбавка к праздникам».

Что Макс выяснил из разговора с миссис Стюарт? Живя в собственном доме, ренты ей хватило бы. Но еле-еле. Однако, если помогать пасынку, этих денег, конечно, недостаточно. Найти место экономки в Хилхаузи – это большое везение. Подобная работа, да еще недалеко от дома, вряд ли еще подвернется. Поэтому смерть сэра Эндрю экономке никак не выгодна (пять тысяч фунтов, который оставил ей старик Кэмпбелл по завещанию – не та сумма, из-за которой можно пойти на преступление): с новым хозяином все может сложиться совсем по-другому, а может и вообще не сложиться.

Но, с другой стороны, самый простой способ отравить человека – подложить ему яд в еду. Поэтому Юна – первая подозреваемая. Ей это сделать легче всего. Но мотив? Какой у нее мотив? Без мотива никак не получается подозревать миссис Стюарт. М-да…

После завтрака Макс отправился на прогулку. Обул резиновые сапоги, надел теплый свитер и непромокаемую куртку, обвязал горло шарфом. Вышел не из своей комнаты, как советовал Джон, а с центрального входа. Заодно перебросился парой слов с дворецким. Вернется с прогулки – поговорит с ним основательно: Джона Робертсона Макс оставил напоследок. Верне, последней будет Ева, уборщица. Но Еву придется отложить на завтра.