Расплескавшийся виски

– Скорее всего, Ева что-то знала. Или заподозрила. Или даже больше… участвовала каким-то образом в убийстве. А может, просто оказалась свидетелем некой сцены. Пока сложно сказать определенно. Но меня, как и вас, смутила одежда на ней. Неужели она подрабатывала проституткой? А может, наоборот, это и была ее настоящая работа, а у вас она лишь совмещала, так сказать? Но зачем ей подрабатывать у вас уборщицей? Не хватало денег?

Макс услышал разговор за калиткой.

– Арчи, кажется, полиция. Мы поговорим с вами вечером.

– Максим, я сегодня вряд ли приеду.

– Я вам обязательно позвоню.

Сначала подъехали двое полицейских на велосипедах. Да-да, на велосипедах! Джон сказал, что это местная транспортная полиция. Они лишь кивнули (поздоровались) Джону и Максу и остались стоять возле «Остина» Евы. Затем подкатила полицейская машина из Рослина. В калитку вошли двое. По специфическому чемоданчику в руках одного из них, Макс догадался, что это эксперты-криминалисты. Эти уже начали кое-какие действия: проверили у них документы, зашли в дом. Но как-то вяло шло у них дело. Джон объяснил, что все ожидают Помощника Старшего Констебля из Отдела по расследованию тяжких преступлений.

Минут через пятнадцать приехал Помощник из Далкита. Из машины вышли три человека: двое в полицейской форме, а третий в гражданской одежде. Их встретил один из «велосипедистов» и повел в дом. Очевидно, тот, кто был в плаще и шляпе, и являлся главным в этой группе. А еще у него было квадратное лицо и квадратные очки: такая оправа делала взгляд слишком строгим, даже жестким. Пока они шли по гравиевой дорожке от калитки до дома, полицейский что-то нашептывал на ухо человеку в очках. По тому как тот взглянул на стоящих на террасе двух джентльменов, Макс понял, что нашептывал «велосипедист» ему о них – нашедших труп и вызвавших полицию.

Их расспрашивали недолго. Джон объяснил, зачем они приезжали к Еве, рассказал, «какой ужас они увидели», когда зашли в дом. Макс представился другом мистера Арчибальда Кэмпбелла; он приехал из России и гостит у них в доме. Почему друг оказался вместе с Джоном? – Все объяснимо: потому что они собирались посетить Рослинскую часовню, а по пути заехали узнать, почему мисс Ева Колесник не вышла на работу, не заболела ли она.

Макс почти не участвовал в разговоре. На вопросы Джон отвечал терпеливо, несколько даже флегматично: он уже успокоился и старался подробно, в деталях, рассказать обо всем, что они успели разглядеть. От увиденной картины ему стало плохо; он выбежал из дома, его, извините, даже вывернуло наизнанку. Про то, что Макс оставался там какое-то время, Джон не сказал. Подразумевалось, что они вышли на улицу вместе. А о том, что Макс утащил из дома не только котенка (серый сидел за пазухой и даже не мяукал: размяк от человечьего тепла), но и фотографию в рамке, Джон не знал. Он, кажись, плохо соображал после того, как увидел труп Евы в таком одеянии.

Через полчаса их отпустили. Конечно, записали все паспортные данные и взяли обещание прийти в Отдел уголовных расследований для дачи показаний по первому требованию.

В общем, когда, наконец, они уселись в машине, Джон повернулся к Максу и спросил:

– Отвезти вас в Рослин?

– Нет. Сегодня нет настроения. Может, завтра. Посмотрим.

– Хорошо. Я попозже позвоню и узнаю, будет ли завтра работать часовня.

– Спасибо, Джон.

– Вы не возражаете, если мы заедем к фермерам за овощами и фруктами и затем в ресторан? Надо договориться насчет завтрашнего меню. Или я отвезу вас домой? Уже полвторого, миссис Стюарт приготовила обед.

– Сначала сделаем все дела, Джон. Но вы правы, надо позвонить в Хилхаузи и предупредить, что мы задержимся. Позвоните ей, пожалуйста. Только не рассказывайте, что случилось.

– Я напишу эсэмэску. Так легче. Иначе Юна начнет расспрашивать. О… – он показал телефон, – она уже два раза звонила.

Как только Джон прибавил скорость, котенок зашевелился в куртке и замяукал. Джон удивленно посмотрел в зеркало заднего вида.

– Вы ничего не слышали? Странные звуки… Как будто кошка мяукает. Сейчас остановимся, осталось несколько метров до ресторана, я проверю машину.

Когда он припарковался, Макс взял его за локоть.

– Джон, э-э… только без паники, – сказал он и вытащил из из-за пазухи серенького котенка. Он был не такой уж и маленький – месяцев семь-восемь. – Ага, мальчик. Котик, – убедился Макс, заглянув меж серых задних лап.

Дворецкий сидел молча. После перенесенного стресса в доме Евы он вообще как-то заторможенно реагировал, даже разговаривал в замедленном темпе. Он переводил взгляд с Макса на котенка и качал головой. Потом выдавил:

– А вы где его взяли?

– У Евы. Под диваном. Я не мог его там оставить. Он дрожал и плакал.

– Плакал?

– Ну да. По-кошачьи плакал. – Макс изобразил жалость.

– Но что мы скажем полиции?

– А зачем что-то говорить полиции?

– У животного есть паспорт, он кому-то принадлежит.

– Но его хозяйка, как вы понимаете, уже не сможет о нем позаботиться.

– Но как мы объясним, каким образом он к нам попал?

– Джон… Неужели это так важно?