Расплескавшийся виски

– Я не собираюсь туда ехать. Постараюсь вам объяснить, что мне надо. Вы звоните в кабинет и просите (умоляете!) посмотреть в их централизованной сети данные на нашего Ватсона…

– Но у нас все есть, – прервал его Джон.

– Не все есть, в том-то и дело. Вы должны спросить, кому в Ньюбэттле принадлежал кот до того, как его взяла Ева. Мне нужно знать имя хозяина. Придумайте причину, говорите, что хотите, но добудьте мне его имя.

Джон начал понимать.

– Э-э… вы что же, подозреваете…

Макс покачал головой и прислонил палец к губам.

– Звоните, Джон.

Еще минут десять Джон пытался дозвониться в дежурный кабинет. Макс нервничал, был готов сам ехать к ветеринару: на месте легче разобраться.

Сверху, с балкона, его окликнула Джесси:

– Вы куда пропали, Максим? Расстроились из-за опрокинутого бокала? Это же ерунда.

– Нет, я не расстроился.

– Тогда возвращайтесь.

– Я скоро приду. У меня важное дело, – глядя на нее снизу вверх, отвечал Макс и пытался улыбнуться. Он был слишком возбужден. – Извините, Джесси, что покинул вас. Я скоро приду.

Наконец, трубку сняли. Джон разъяснял, расшаркиваясь в любезностях, какая информация ему нужна. Макс не все понимал. В ушах шумело… «Надо найти прежнего хозяина… осталась медаль… (какая медаль? он плохо расслышал?)… вы очень-очень любезны… котик скучает…» и еще какая-то чепуха. Наконец, Джон поблагодарил человека, который искал нужную информацию, и посмотрел на Макса. По тому, как он смотрел (таким же его взгляд был тогда, в доме Евы) и как замер с трубкой в руке, Макс понял, что дворецкий раздобыл нечто важное.

Джон Робертсон, дворецкий Хилхаузи, раздобыл доказательство!

– Ну? Я был прав? – тихо спросил Макс.

Джон кивнул.

– Ватсон… – хрипло сказал он, – его первым хозяином был Чарльз Муррей.

Эпилог

В понедельник вечером Арчибальд и Макс расположились в удобных мягких креслах и обсуждали дело, из-за которого, собственно, Макс и оказался здесь – в Шотландии, в семейном замке Кэмпбеллов. В окно стучал дождь, а в комнате было тепло и уютно: потрескивали поленья в камине, мерцали красноватым блеском угольки и тихо звучала виниловая пластинка.

– В лунном сиянье снег серебрится. Вдоль по дороге троечка мчится… – пел чудесный звонкий голос… – Динь-динь-динь, динь-динь-динь. Колокольчик звенит. Этот звон, этот звон о любви говорит…

Сегодня вечером мужчины решили напиться. Завтра Арчи отвезет Макса в аэропорт, а дальше – направление Эдинбург – Лондон – Москва. Пухлый конверт с гонораром лежал на овальном столике рядом с красивыми бутылками и стаканами: дегустация виски продолжалась! Ах, нет, не виски. Скотча! Шотландского скотча.

– И как вы догадались, что убийца – Муррей?

– Я его вычислил. Но доказать этот факт без Ватсона было бы невозможно. Помните, вы говорили, что появление в доме кота на Хэллоуин – это хороший знак. Вот и не верь после этого в суеверия, – Макс улыбнулся. – Мой сон принес мне разгадку с таблетками, а полосатый котейка – удачу в расследовании.

– Да, доктор не предполагал, что Ватсон может оказаться у нас. Почему он не забрал его?

– Я думаю, кот спрятался. Животные чувствуют опасность и смерть. Ватсон испугался и затаился.

– А как вы поняли, почему он убил отца? А потом Еву? Ведь мотив совсем не очевиден. Я не мог представить, что такое возможно.

– Я больше двадцати лет ищу преступников. Убийц, маньяков, насильников, злодеев, планирующих преступления с особой тщательностью. Навидался всякого. У преступника своя психология, его одолевают страсти, которые он не в состоянии обуздать: страсть наживы, похоть, жажда крови… Каждый человек испытывает чувства, с трудом управляемые рассудком, но нормальный человек в состоянии с ними справиться. Тот, кто справиться не может, становится преступником. Вам трудно разглядеть мотивы подобных преступлений, я же сталкиваюсь с такими негодяями постоянно.

Первый звонок прозвенел на кладбище. Это я так образно говорю. Меня удивило поведение Ионы. А затем здесь, в этой комнате. Согласитесь, сложно понять, почему девочка, которая радуется всему и всем, вдруг с такой неприязнью отнеслась к человеку, которого, практически, совсем не знает. Я сразу понял: что-то здесь не так. На первый взгляд – ревность. Ребенок ревнует свою мать к мужчине. Но это совершенно не вязалось с ее образом и характером. А потом она поделилась со мной, что секретничала с дедом. Я понял, что Иона рассказала ему нечто, касающееся поведения Муррея. Что это может быть? В общем, несложно догадаться: склонность доктора к маленьким девочкам. А мамы девочек нужны были доктору лишь для того, чтобы иметь под рукой красивую маленькую куклу для своих сексуальных утех.

– Какое омерзение.

– Увы, но мы сталкиваемся с такими моральными уродами все чаще и чаще.

– А Ева?