Расплескавшийся виски

– За шесть дней, Арчи, за шесть. К тому же разобрался я не до конца. Но уже готов поделиться с вами своими соображениями. Сразу говорю, что это только догадки. Доказательств пока нет. Надеюсь, они появятся в ближайшее время. Может, полиция и не согласится с моими аргументами, но я не работаю на полицию. Я работаю на вас. Поэтому меня интересует только ваше мнение.

– Слушаю вас.

– Мне приснился сон… – начал он.

– Да, доказательство слабое, – улыбнулся Арчибальд.

– Согласен. Сновиденья нельзя приложить к доказательной базе, но они стимулируют мыслительный процесс. Я сразу определил, что проблема в таблетках, вернее, в их количестве. Извините, что заставил вас делать экспертизу, но у меня была одна версия, которая требовала подтверждения. Или, наоборот, опровержения. Если не таблетки, то что тогда? Конечно, миссис Стюарт могла подмешать листья наперстянки в суп или другое кушанье, но где она взяла эту высушенную ядовитую траву? Ева также могла бы подсыпать порошок дигитоксина в воду или алкоголь, но дигитоксин практически нерастворим ни в воде, ни в спирте. Остаются таблетки. Изначально их было тридцать. За двенадцать дней приема их осталось восемнадцать, следовательно, ваш отец принимал, как и предписано врачом, по одной в день. Так откуда в его крови взялись две тысячи микрограмм дигитоксина?

– И откуда же?

– Я догадался! – Макс встал, сделал пару шагов, снова сел в кресло, продолжил с волнением: – Арчи, в пузырьке среди тридцати стандартных таблеток находилась одна таблетка дигитоксина в две тысячи микрограмм! Одна, понимаете? Из тридцати – всего одна. Очевидно, что она была крупнее. Но ваш отец плохо видит вблизи, у него три пары очков, вряд ли он рассматривал таблетки, когда принимал их. Он брал одну и клал ее в рот. Увидеть сквозь коричневый полипропилен, что одна из тридцати таблеток во флаконе большего размера, тоже невозможно. Да и кому придет в голову рассматривать его содержимое? Понимаете вы меня? Некто подложил ему в пузырек всего одну «ядовитую» таблетку – лепешку прессованного порошка дигитоксина соответствующей дозировки. Да, этот человек не мог знать, в какой именно день ваш отец выпьет эту единственную таблетку, но точно знал, что в течение тридцати дней она ему попадется.

– Не могу поверить…

– Вы не согласны с таким объяснением? – удивился Макс. Для него самого довод был абсолютно убедительным.

– Нет-нет. Я согласен, конечно же. Просто это невероятно. И кому в голову пришла такая идея?

– Тому, кто хотел убить вашего отца, но замаскировать убийство. Все должно было выглядеть естественно: смерть от старости. На худой конец – суицид или несчастный случай. Так бы и случилось, поверьте. Если бы вам не стукнула в голову мысль, уж простите за такие слова, провести вскрытие тела. Вы спутали убийце все карты. Такая прекрасная идея. И ведь действительно – не подкопаешься!

– Боже мой. И кто же это? У вас есть подозреваемый?

– Есть. Трое. Все трое навещали Эндрю или встречались с ним в период с девятнадцатого сентября, когда был куплен дигитоксин, и до дня смерти; у них всех была возможность подложить в пузырек эту таблетку.

– А если это сделала Ева по чьей-то просьбе?

– Я думал об этом. Но по чьей просьбе, Арчи? Она ведь понимала, что это убийство. Я считаю, что Еву использовали потом: когда Эндрю был мертв, а вы начали расследование и пригласили детектива. Помните, я говорил вам, что убийца, скорее всего, попросил Еву вынести некую вещь из Хилхаузи. Думаю, он хотел заполучить пузырек с дигитоксином. Или она должна была лишь отсыпать из пузырька восемь таблеток. В этом случае доказать суицид или несчастный случай стало бы проще. Поди объясни – почему именно восемь, а не двадцать штук выпил старик! Не объяснишь. Но факт был бы зафиксирован: Эндрю самолично выпил восемь таблеток. Именно столько отсутствовало бы в пузырьке. Но Ева не смогла выполнить просьбу убийцы: вы заперли комнату отца. Возможно, она догадалась потом, зачем ему понадобился дигитоксин. И убийца запаниковал. Во-первых, пузырек могут найти и задать справедливый вопрос: если Эндрю покончил с собой, как он это сделал? (Хотя ваша полиция почему-то этой проблемой не озаботилась.) Во-вторых, Ева может кому-то рассказать о странной просьбе. И тогда ему не отвертеться.

– Так кого же вы подозреваете? Вы сказали, таких людей трое.

– Один – Роберт Мак-Лауд. Маловероятно, но я пока не сбрасываю его со счетов…

– Кстати, насчет возможного наследства Роберта. В открытых источниках я не нашел информации об этом. Достоверные сведения можно получить лишь в налоговых инстанциях: в случае получения наследства от дальних родственников налоговые вычеты очень существенные. Я оформил запрос, но пока ответа нет. А кто еще, кроме него?

– Тот, кто имеет доступ к лекарственным препаратам или имеет возможность работать в лабораториях, где подобные препараты могут изготавливаться. Сделать такую таблетку несложно.

– И кто эти люди? Один, как я понимаю, доктор Муррей?

– Да.

– А второй?

– Вторая. Это женщина. Ваша невестка – Инес.