Расплетая закат

Это все, что он сказал за ужином. Все остальное время он сидел в глубокой задумчивости, пожевывая паровую булочку, слегка присыпанную зеленым луком. Свою я оставила нетронутой.

Когда ученики убрали со стола и ушли, мастер Цыжин царапнул ложкой по пустой ореховой пиале.

– Я принял решение насчет твоей спутницы, Джен.

Мои плечи приподнялись от напряжения.

– Для нее нет надежды, – мрачно произнес старый монах. – Немедленно отведи ее к Бандуру, пока она не привела нас всех к гибели.

– Но вы подтвердили, что она еще не превратилась!

– Это не имеет значения, – Цыжин указал сморщенным пальцем на мой амулет. – Ей уже дали имя.

– Имя? – повторила я.

– Сентурна, – низко произнес он.

Услышав его вслух, я почувствовала, как моя кровь застыла в жилах. Это слово преследовало меня неделями. Сентурна.

– «Разрушительница», – медленно перевел Эдан.

– Если точнее, «резчица судьбы».

По моей спине пробежала дрожь.

– Нет. Это не мое имя.

– Скоро им станет. Это имя, которому будут повиноваться призраки. Другого ты знать не будешь. У чародея может быть тысяча имен, но у демона – только одно.

– С ней все будет иначе, – настаивал Эдан, становясь на мою защиту. – Бандур убил своего господина, и за этот гнусный поступок его прокляли и сделали стражем Лапзура. Майя выбрала этот путь… из любви.

Мастер Цыжин призадумался.

– Действительно, такое редко случается, что кто-то становится демоном по своей воле. Возможно, поэтому ее превращение происходит так медленно. Но результат будет одинаковым, независимо от отсрочки.

– Если я вернусь в Лапзур, Бандур освободится, – медленно произнесла я. – Что с ним произойдет?

– Его могущество велико только в Лапзуре, – ответил Цыжин, – но он все равно будет стремиться заключать сделки с недотепами и сеять горе и разруху. Мы с учениками готовы ему воспрепятствовать.

– А что собой подразумевает превращение в демона? – спросила я тоненьким голоском.

– Ты продолжишь меняться. Твои глаза – это только начало. Остальное придет со временем, но мне трудно сказать, какой облик ты примешь.

– Облик? – повторила я, а затем поняла, что он имел в виду. В моем горле появился болезненный комок. Бандур принял облик волка, Гиюрак – тигра. Скоро наступит моя очередь. Кем же я стану?

– Демоны, которые начинали как чародеи, особенно сильны, – продолжил мастер Цыжин, – но ты не давала обет и не обучалась магии.

Он сложил руки на столе. Края его рукавов испачкались в морковном супе.

– Твоя магия дикая. Я чую ее запах. Она как горящий лес – дым настолько густой, что невозможно дышать, – старый монах строго на меня посмотрел. – Демонская магия питается разрушениями. Неукротимая ярость, жажда отмщения – все это признаки трансформации.

Я передернулась, вспомнив, как злилась на солдат шаньсэня, на императора Ханюцзиня, даже на Амми… Как сильно мне хотелось причинить им боль. Как легко было поддаться этому желанию.

Когда я ничего не ответила, мастер Цыжин продолжил:

– Сила демона заключается в его амулете, который может уничтожить только сам демон или источник могущественной магии, как кровь звезд. Будучи стражем Забытых островов, Бандур ревностно его охраняет, поскольку амулет может привести к его кончине.

Сама того не осознавая, я начала крутить свой амулет между пальцев. Его цвет помрачнел, неровные бугорки ореховой скорлупы приобрели угольно-серый оттенок, а стеклянная трещина из прозрачной стала мутной. Увидев эти изменения, я почувствовала, как мое сердце подскочило в груди.

– Что насчет силы детей Аманы?

Мастер Цыжин наблюдал за мной с загадочным выражением лица.

– Любопытный вопрос, который мало кто задаст. Джен говорил мне, что ты смогла сшить платья Аманы.

– Да.

Старый монах задумчиво надкусил стебель сахарного тростника.

– С каждым днем демон в тебе крепчает. Поскольку ты создательница платьев, тьма поглотит их вместе с тобой. Они – твое спасение и твоя погибель; источник силы в твоем амулете. Если уничтожишь их, то освободишься от Бандура, – он выдержал многозначительную паузу. – А также умрешь.

Я подавила всхлип и не нашлась, что сказать.

– Это не выход, – прохрипел Эдан. Свои следующие слова он произнес быстро, будто хотел поскорее забыть, что сказал Цыжин: – Что, если мы уничтожим Забытые острова?

Мастер покачал головой.

– Даже будь это возможно, она все равно не освободится. Ее клятва закреплена дважды – демоном и богиней.

Я наконец осознала, что подразумевали его слова.

– Я уже уничтожила одно платье, – напряженно произнесла я. – Смех солнца.

Лицо Цыжина помрачнело.

– Сделав это, ты ускорила свой конец. Эти три платья – твое тело, твой разум и твое сердце.

Ко мне пришло озарение, и я вся оцепенела. С тех пор, как я пожертвовала солнечным платьем, мое тело стало нечувствительным ко всему, кроме сильных жара и холода. С тех пор, как я восстановилась после ран в Зимнем дворце, я не ощущала боли.