Читаем Распни Его полностью

Государь обошел вокруг часовни по глубокому, неразбитому снегу, утопая в нем. Он казался еще меньше ростом. Защитная рубаха сидела на нем мешковато, грубыми складками; широкие темно-синие шаровары, помятые и потертые, были вправлены в короткие голенища боксовых сапог. Царь не любил щегольства; может быть, сознательно хотел приблизиться внешним видом к народу, к русскому солдату. Внешне — в нем не было никакого величия. На посиневшем от холода лице, с большими темными, почти черными кругами под глазами, резко проступали морщины и складки кожи. Кажется, был обыкновенный, уставший человек, которого одолевали тяжелые думы. Но величие было; это чувствовали даже господа из свиты, — было величие внутреннее, духовное.

— Вот картина, достойная кисти художника, — сказал лейб-медик Федоров, обращаясь к Мордвинову. Он растирал руками замерзшие уши и бил нога об ногу, чтобы согреть закоченевшие кости. — Надо духовно перенестись к прошлому и соединить его с настоящим. Запорошенное, пустынное, молчаливое поле, где когда-то кипел горячий бой и лилась обильно кровь. Ни одного человека не осталось в живых, только безвестные могилы — незаметные бугорки земли. Но что-то осталось и незримо живет; что-то вот тянет нас сюда; что-то неслышно говорит нам, да так, что в душе пламя и плакать хочется… Прошло столетие, и это поле обходит Царь земли Русской…

Федоров помолчал немного, сделал несколько резких движений плечами, несколько взмахов, потер лицо и русую бородку и опять обратился к сумрачному Мордвинову:

— С кем только не дрался русский народ? Сколько надо было борьбы, чтобы отстоять свое существование, чтобы из отдельных племен, из отдельных враждующих княжеств создать великую империю. Стоит только оглянуться назад и представить мысленно позабытую зипунную Русь, чтобы побежали картины: представьте себе — степной город, розовеющий рассвет, городскую стену, на которой плачет Ярославна, а где-то к Каяле идут по степям полки Игоревы. Через два столетие на Куликовом поле у Непрядвы происходит великая битва с татарами. А ближе к нам поток двунадесяти язык во главе с Наполеоном. Устояла Россия. Неужели не устоит теперь?..

Мордвинов ответил озлобленно:

— Все это было, прошло и быльем поросло. Остался по названию Федот, да не тот. Как непутевый сын, русский народ размотал наследство. Все ценности переоценил, все охаял, ко всему подошел по-новому. В упадке религия, семья, искусство, нравственность. Модным стал Маяковский в разноцветной кофте; кумиром — Блок с ненавистью к монархическому режиму; героем дня — подпольщик, мечтающий о великом разрушении, и общество «огарки» с откровенным развратом. Мы летим к черту, под откос, в грязную вонючую яму. Мы жертва разложения, соблазнов, масонов и евреев. Таинственная рука уже пишет: «мене, текел, фарес»…

В лесу Государь сошел с машины… Вековые деревья стояли по сторонам дороги. Шоссе под снегом было гладко накатанное, почти зеркальное. Государь шел быстрыми шагами. Изредка встречались крестьяне. Не все узнавали Государя, а узнавшие останавливались, снимали шапки, низко кланялись и во все глаза смотрели на него, как на божество. Несколько раз Государь останавливался, вступал в короткие разговоры. Один старик с библейской бородой привлек его внимание:

— Надень, отец, шапку, давай поговорим…

Он спросил имя, фамилию, из какой деревни, как живет, большая ли семья, как он узнал его?

— Государь-батюшка, в горнице, около божницы, у меня висит твой портрет. Какой бы я был русский, если бы не узнал своего Царя. Какой бы я был сын Отечества, если бы мне сердце не подсказало, что передо мною отец!..

Четверть часа разговаривал с ним Государь, на прощанье подал руку, которую тот благоговейно поцеловал. Встреча Царю была приятна. Долго сумрачно молчавший, он сказал свите:

— Давайте закурим и пойдем дальше…

— Я пройдусь по этой дороге один, а вы оставайтесь здесь и ждите меня, — сказал Государь Воейкову и свернул на боковую аллею. Узкая просека уходила вглубь леса. По снегу виднелся едва пробитый след пешеходов. Пошел медленно, опустив голову. Дым от папиросы расплывался синим облачком. Свита осталась на большой дороге; некоторое время следили, как удалялся человек в защитной солдатской рубахе, и затем разбрелись. Воейков и Граббе гуляли поодиночке. Граббе, красивый, холеный, с пышными усами, в нарядной черкеске и мохнатой черной папахе, ходил, насвистывая марши. Федоров, Мордвинов и Лейхтенбергский маршировали быстрым шагом, стараясь разогреться.

— Государь очень страдает, — сказал Федоров. — Сегодня жаловался на дурной сон и на тяжелое, гнетущее состояние духа. Он получил сведение, что заболела третья дочь — Анастасия Николаевна. Во дворце теперь настоящая больница.

Перейти на страницу:

Все книги серии Царский венец

Воспитание детей на примере святых царственных мучеников
Воспитание детей на примере святых царственных мучеников

Семья необходима каждому человеку. Это — надёжная пристань, где человек учится любить, быть любимым и проявлять любовь сам, чувствует заботу и тепло; это место, где должны царить взаимовыручка, чуткость, безграничное терпение и самая искренняя нежность. В наше время институт семьи и брака, увы, разрушается. Но из этой книги вы почерпнёте замечательные примеры сохранения и приумножения настоящей семейной любви. Всем членам семьи царственных страстотерпцев даже в невероятно трудных жизненных условиях были свойственны нежнейшая внимательность, взаимная поддержка, духовная мудрость, основанные на глубокой вере в Бога. Каждая глава книги посвящена отдельному аспекту жизни царской семьи, вы узнаете, какими были принципы воспитания детей, чем отличалось общение с отцом и матерью, как выстраивались отношения каждого с Богом, какие ценности берегли те, кто для многих стал достойным примером для подражания. А всё это вместе послужит отличным практическим подспорьем для сохранения мира и любовного климата в семье, а также воспитания детей.

Марина Валерьевна Кравцова

История / Православие / Образование и наука
Императрица Мария Федоровна и император Николай II. Мать и сын
Императрица Мария Федоровна и император Николай II. Мать и сын

При написании данной книги использовались документы российских и датских архивов. В книге представлены уникальные фотографии из жизни Российского Императорского Дома и датской королевской семьи, многие из которых будут опубликованы впервые.На основе переписки и документальных свидетельств восстанавливается картина взаимоотношений между Марией Федоровной и Николаем II, начиная с раннего детства и вплоть до последних трагических событий июля 1918 года. Это и идиллические сцены любви матери и сына, и, временами напряженные, политические дискуссии между действующим главой государства и "представительницей предыдущего царствования".Переписка Императрицы с её царственным супругом Александром III и с ее сыном рисует перед нами исполинские личности, для которых важно было поступать не столько рационально правильно или как нужно, а как праведно и как должно. Глубокое понимание русской жизни и русской истории дала Марии Федоровне православная вера. Можно сказать, что книга Ю.В.Кудриной показывает нам пример настоящего нравственного подвига, которого так не хватает нам в сегодняшней жизни.

Автор Неизвестeн

История

Похожие книги

На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах
На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах

Внешняя политика СССР во второй половине XX века всегда являлась предметом множества дискуссий и ожесточенных споров. Обилие противоречивых мнений по этой теме породило целый ряд ходячих баек, связанных как с фигурами главных игроков «холодной войны», так и со многими ключевыми событиями того времени. В своей новой книге известный советский историк Е. Ю. Спицын аргументированно приводит строго научный взгляд на эти важнейшие страницы советской и мировой истории, которые у многих соотечественников до сих пор ассоциируются с лучшими годами их жизни. Автору удалось не только найти немало любопытных фактов и осветить малоизвестные события той эпохи, но и опровергнуть массу фальшивок, связанных с Берлинскими и Ближневосточными кризисами, историей создания НАТО и ОВД, событиями Венгерского мятежа и «Пражской весны», Вьетнамской и Афганской войнами, а также историей очень непростых отношений между СССР, США и Китаем. Издание будет интересно всем любителям истории, студентам и преподавателям ВУЗов, особенно будущим дипломатам и их наставникам.

Евгений Юрьевич Спицын

История
Холодный мир
Холодный мир

На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания. Под давлением нараставших противоречий социально-экономического развития уже при жизни Сталина осознавалась необходимость проведения реформ. Сразу же после смерти Сталина начался быстрый демонтаж важнейших опор диктатуры.Первоначальный вариант книги под названием «Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953» был опубликован на английском языке в 2004 г. Новое переработанное издание публикуется по соглашению с издательством «Oxford University Press».

А. Дж. Риддл , Йорам Горлицкий , Олег Витальевич Хлевнюк

Фантастика / История / Политика / Фантастика / Зарубежная фантастика / Образование и наука / Триллер