Распорядок агонии

Утро было мокрым, холодным и слишком ранним. Поразительно, но привередливые нартии не сожрали Джен, когда та устроила побудку с первым лучом солнца. Причём, тот лишь намеревался высунуть нос. Мы с Эби героически отвоевали право на горячий чай, который истая англичанка Дженнифер пыталась зажилить, загоняя нас в полёт. Всю дорогу я, естественно, проспала, как убитая: Арнэр по мне не скакал и в лицо не дышал. Проснулась, когда он отстегнул меня от себя и попытался спустить собственными силами.

Я сползла с Гра-ары и огляделась – напрасно: никаких туристических объектов и перспектив на приличный отель. Деревня присутствовала, а комфорт нет. Правда, здесь гораздо теплей: как говориться, чувствовалось дыхание юга. Дышал он качественно и в нашем направлении, так что разморозка произошла оперативно. Харлат мигом развёл костёр, который мы с девчонками облепили в ожидании обеда – оборзели, как говорится.

Впрочем, после чая у Джен оттаяла совесть, и она пообещала настоящий горячий обед. По этому поводу она снарядила Арнэра в деревню, провозгласив: Внимающим здесь лучше не светиться. Эби исфыркалась критикой, дескать, нартиям тоже не рекомендуется светиться, а они вовсю купаются на виду у потрясённых аборигенов. Девчонки слегка поцапались, требуя моей поддержки сразу на обе воюющие стороны. Я объявила нейтралитет, закуталась потеплей и заснула: у меня метаболизм мутанта, мне требуется долгий плодотворный сон.

Проснулась в сумерках почти счастливой. А с чего мне быть несчастной? Ничего не болит, нигде не свербит. Соблюдаю диету в желаниях и претензиях, не разевая рот на слишком жирное и недосягаемое. Правда, в моём случае это плоды не здравомыслия, а несправедливости природы, которая пожадничала для меня красоты и талантов? Хотя плоды-то одни и те же. А потому я могу с полным правом вписать себя в ряды здравомыслящих.

– Ты смотри-ка, – встретили меня ехидство Эби и манящий запах от костра. – Выдрыхлась, наконец-то.

От врачихи я отмахнулась, а к запаху потянулась всей душой. Выкарабкалась из трёх плащей и уселась рядом с импровизированным столом из камней и трёх деревяшек.

– Спит, как медведь зимой, – не унималась Эби, которой со скуки и мутант – развлечение.

– Сплю, – согласилась я, следя, чтобы Джен налила в плошку побольше похлёбки и погуще.      – И ничего не беспокоит? – продолжала доколупываться эта болячка.

Я попробовала на язык горячую похлёбку и решила подождать, когда подостынет. А между тем, почему бы не унять чужой зуд, расчесав его языком?

– С какой стати меня должно что-то беспокоить? – вежливо осведомилась я. – Здоровья мне мутация отвалила, хоть ложкой ешь. За три года я ни разу не болела. Синяки и порезы заживают на мне, как на дождевом черве. Или каком-нибудь ракообразном. С памятью тоже порядок: все воспоминания о проблемах отшибает качественно. Выходит, я самый счастливый человек. На которого, с какой-то стати, некоторые смотрят, как на смертельного больного обладателя ракообразных недугов.

– Ракообразное в ракообразном, – одобрительно съехидничала Эби. – Полная гармония существования.

– И у мужиков я пользуюсь неизменной популярностью. Причём, у лучших представителей породы, – продолжила я в духе «вежливей не придумаешь». – Не то, что некоторые. А в моих мутирующих мозгах царит гегемония абсолютной гармонии.

– Счастлива, как бактерия, даже не подозревающая, какие преимущества даёт разумное млекопитающее состояние, – похвалила Эби в духе «вежливей некуда».

– Может, хватит? – сухо прервала Джен нашу пикировку.

Я поболтала ложкой в миске, проверила температуру содержимого и поинтересовалась:

– Ты знаешь другие развлечения на пустом месте?

Моя рука с ложкой описала профессиональный круг экскурсовода, мол, оглянись вокруг и отвяжись.

– Нам что, нечего обсудить? – насупилась моя несовершеннолетняя свекровушка.

– Например? – осторожно уточнила я.

– Например, тебя.

– Или, например, тебя, – упёрлась я.

– Меня обсуждать неинтересно, – поднажала Джен. – Я нормальная.

– А я ещё нормальней, – поддакнула Эби. – Так что твоя кандидатура вне конкуренции.

– Что будем обсуждать? – сдалась я, всеобъемлюще веря, что не отцепятся.

Особенно свекровка.

– Какую пользу ты успеешь принести тем, кого вскоре оставишь сиротствовать, обманув их ожидания на долгую счастливую жизнь с тобой, – без запинки оттараторила Эби, выдавая тщательную подготовку речи.

– Я планирую успеть напакостить гадам, которые испортили мой новый мозг. И все прочие плоды реинкарнации, – напомнила я свою генеральную программу. – А что?

– Такое впечатление, что у тебя остались только чувства к твоим головоногим родственничкам, – сделала критическое замечание Джен.

– Ну, почему же? Я сочувствую людям, которых они изуродовали ещё больше, превратив в живые трупы.

– Это позволяет не скатиться в подвид бездушных тварей, – съязвила Эби. – И даёт повод примазаться к человеческому роду.

– Тупой разговор, – резюмировала я.