Распутин наш. 1917

Неспособность услышать предупреждения, увидеть знаки на стене – синдром Кассандры, в той или иной степени поражает всех, находящихся на вершине пирамиды власти, но более всего оказавшихся там по воле случая, как последний император России Николай II. Небожителям чудится, что существующее положение дел – вечное, незыблемое, определенное высшими силами и не может быть изменено ничтожными, незаметными людишками, похожими с высоты положения элиты на мелких букашек у их ног.

Древнее заблуждение сильных мира сего – пренебрегать “маленьким человеком”, считать его ничтожным, зависимым, слабым, глупым, неспособным на поступки. Каждый отдельный верноподданный никакой угрозы власть имущим не представляет. Но когда ручейки этих скромных, забитых нуждой и заботами людей сливаются в реки демонстраций, озёра митингов, когда аккуратная профессиональная рука заботливо управляет, раскачивает колебания толпы, добиваясь резонанса с дирижёрской палочкой, “маленькие люди” превращаются в неукротимое и беспощадное стихийное бедствие, сметающее на своём пути вековые государства.

Историки, глядя на буйство народного волеизъявления расширенными от ужаса глазами, ставят ошибочный диагноз: “Волна смертей и насилия, захлестнувшая революционные массы, ни от кого не зависела. Она пришла будто сама собой и смыла всё благодушие, все радужные перспективы всеобщего счастья.” Настоящие кричащие лозунги “чумного” года “Бей!”, “Дави!”, “Круши!” никто не чертал на полотнищах. Но неписаные, они оказались ужасной истиной, откровением в первую очередь для интеллигенции, домогавшейся революции с подростковой настойчивостью. А ведь всё начиналось с мирного требования хлеба для семей защитников Родины. Святое дело, совершенно не претендовавшее на потрясение основ. Большинство протестующих надеялось, что к успеху можно прийти мирным путем. Народ, мир, труд – что здесь плохого? Только хорошее.

Свобода. Земля. Обновление. Этого страстно хотели практически все. Строчка из гимна Французской революции стала лозунгом, желанным образцом. Но 24 февраля на демонстрациях рядом с привычными «Хлеба!» и «Нет войне!» везде и сразу замелькало «Долой самодержавие!»…

– Вот смотрите, Николай Михайлович, – прошептал Григорий, передавая генералу массивный морской бинокль, – отсюда прекрасно всё видно.

Потапов поудобнее устроился в проёме чердачного окна, приник к теплым окулярам, направив оптику на близлежащую площадь, запруженную народом.

– Видите красные башлыки и кубанки с малиновым верхом? Нетипичная одежда для пролетариата. Это и есть те самые «красные шапочки», заводящие людей и координирующие между собой управление людской массой. Они должны выделяться среди серой толпы, чтобы привлекать внимание окружающих и постоянно видеть, что делают другие активисты. Располагаются обычно на равных друг от друга расстояниях по принципу сот, как точки сочленения, направляя жужжащий улей «рабочих пчёл» в нужном направлении.

– Что они кричат? Отсюда не слышно.

– Как правило, что-нибудь ободряющее: «молодцы», «вы можете», «вы сделаете это» – ничего лишнего, только фиксация на уверенности в своих силах и благоприятном исходе. Люди жаждут оптимизма, тянутся к тем, кто излучает его, интуитивно симпатизируют и доверяют. Стать своим для незнакомцев – первый необходимый шаг профессиональных манипуляторов. Потом очень коротко – призыв к действию и опять духоподъёмные лозунги. Никаких посторонних слов, только логическая цепочка, побуждающая и убеждающая, что люди хотят, могут, сделают.

– Умно придумано, основательно, – цокнул языком генерал, водя биноклем. – Я насчитал восемь красноголовых. Это все, что есть?

– Конечно, нет! «Красные шапочки» работают в окружении «серых волков» – своих телохранителей. Они располагаются звездой вокруг ведущего – пятерка, боевой кулак.

– Как их отличить от простых митингующих?

– «Волков» видно сразу. Они обычно смотрят вокруг «красной шапочки», по периметру охраняемого объекта, практически не обращают внимания на сам митинг и на ораторов.

– И никаких отличительных знаков?

– Привлекать внимание к себе им нежелательно, поэтому они всегда в серых, нейтральных, не бросающихся в глаза одеждах, чтобы, в случае чего, раствориться в толпе.

– Телохранители бросают своих подопечных?

– При реальной опасности «красные шапочки» тоже снимают свои головные уборы и прячутся среди людей, но всегда могут вынырнуть и продолжить координацию действий, управление настроением и движением толпы.

– А если дело дойдет до стычки с полицией?