Распутница и принц

Рафик положил ее на спину. Его рука накрыла одну из ее грудей, губы прильнули к другой, целуя, поглаживая, покусывая, от чего трепет возбуждения, возникший в груди, спустился вниз по животу и кольнул ее между ног. Оторвавшись от ее груди, Рафик снова поцеловал ее в губы.

– Определенная доля сдержанности способна усилить удовольствие. Давайте познаем друг друга, – шепнул он, переворачивая Стефани на живот.

Его тело накрыло ее. Грудь легла ей на спину. Губы коснулись шеи на границе волос. Его руки скользнули по боковой поверхности ее грудей и остановились на талии. Она чувствовала его возбужденную плоть, прижимавшуюся к ее ягодицам. Он раздел ее, затем она услышала шуршание снимаемой им с себя одежды. А потом он снова оказался на ней, совершенно голый.

Какое-то время он не двигался. Спиной она чувствовала, как его грудь поднималась и опускалась, чувствовала его горячее дыхание у себя на шее. Потом губы Рафика коснулись ее плеча, и он осторожно перевернул ее на бок.

Стефани вздрогнула и, инстинктивно выгнувшись ему навстречу, ощутила, что он тоже вздрогнул.

– Рафик?

Сначала ей показалось, что Рафик не обратил внимания на ее возглас, но, когда он заговорил охрипшим голосом, она поняла, что он просто старался взять себя в руки.

– Почувствуй, что ты можешь со мной сделать, – сказал он и, взяв ее руку, сомкнул вокруг своего члена. Пальцы Стефани коснулись ее лона. Оно было горячим и влажным. Плоть Рафика, напротив, тугой и гладкой, как шелк. Он положил ее ногу на свои и, согнувшись, слегка отодвинулся назад. – Медленно, – сказал он, показывая, как ласкать его.

Его пальцы скользнули к ней внутрь. Ее мышцы мгновенно сжались в ответ. Другая рука Рафика по-прежнему лежала у нее на груди, лаская сосок. Стефани чувствовала, как с каждым движением все сильнее пульсирует его мужская плоть у нее в руке, а ее лоно сжимается при каждом движении его пальцев. Вскоре она уже не могла сдерживать себя. Чувствуя приближение взрыва, она вся напряглась.

– Рафик, я не могу…

Она уже не владела собой, а быстрой спиралью взлетала ввысь, чтобы рассыпаться фейерверком сверкающих искр, но на этот раз Рафик летел вместе с ней. Она поняла это по хриплому стону, с которым он отвалился от нее, и по тому, как содрогалась его грудь, когда он лег рядом, дыша ей в спину.

Через несколько часов, когда стало совсем темно, Рафик сидел один перед раскрытой книгой бхаримского конезавода. Он перелистывал страницы, печально глядя на пустые места, ожидавшие, что их заполнят имена новых владельцев его арабских скакунов, которые должны были покинуть конюшни Бхарима много недель назад. Стефани попросила, чтобы завтра они съездили в оазис, где держат жеребцов. Возможный прорыв – так она это назвала. До Сабра оставалось всего два месяца, и он страстно надеялся, что она окажется права.

Рафик откинулся на груду подушек и закрыл глаза, вспоминая их последнее свидание. Ее тело под его руками, ее вкус. Запах ее возбуждения. И свое собственное. Он не мог вспомнить ничего подобного.

Рафик со стоном встал на ноги и расправил плечи. Вынужденное воздержание – вот в чем дело. И в том, что он никогда не встречал такой женщины, как Стефани. Такой смелой и в то же время невинной, такой соблазнительной, но не сознающей этого. С какой решимостью она хотела понять, что ему нужно, чтобы заниматься любовью вместе с ним, а не просто позволять это ему. До сегодняшнего вечера он никогда бы не поверил, что любовные утехи без полноценного соития могут приносить такое удовлетворение. Когда он чувствовал, как пульсировало ее лоно, сжимавшее его пальцы, возбуждение оказалось не меньше, чем если бы он по-настоящему был в ней.

Кульминация была такой силы, что он почувствовал себя полностью опустошенным. Любовные игры со Стефани разительно отличались от всего его прошлого опыта. То, как она смотрела на него, когда прикасалась к нему, то, как говорили друг с другом их тела, давало ощущение близости, которого он никогда не испытывал прежде, занимаясь любовью. Физическая связь, соединение тел, но не душ и умов. Он всегда оставался принцем, игравшим роль любовника. Принцем, игравшим роль мужа. Чувство долга лишало любовные игры удовольствия.

Его сознание сторонилось воспоминаний. Он не допустит, чтобы это повторилось. Стефани напомнила ему, как это было, и доказала, насколько лучше это может быть. Предчувствие будущего, хотя, конечно, в этом будущем не будет Стефани.